Приз - [48]

— Может быть, вам лучше спросить его, — предложил Шон.

— Возможно, — задумчиво отозвалась Вирджиния, — хотя я уверена, что он только рассердится. Почему он такой сердитый? Вы совсем не такой. Я вижу доброту в ваших глазах. Вы кажетесь настолько же сострадательным, насколько он — безжалостным.

— Я не морской офицер, которому необходимо поддерживать дисциплину. — Шон вздохнул. — Вот в чем основная разница между нами. Когда мы были детьми, мы видели, как наш отец был жестоко убит английским офицером. Девлин никогда не забывал тот день, а я не помню ничего.

Мозг Вирджинии лихорадочно заработал.

— Сколько ему было лет?

— Десять, а мне восемь. С того момента Девлин был для меня не только братом, но и отцом, сознающим свою ответственность главы клана О'Нилов здесь, в Южной Ирландии.

— Как ужасно, — тихо сказала Вирджиния, — и как хорошо, что вы ничего не помните. Не могу себе представить, что бы я чувствовала или думала, если бы видела, как убили моего отца. Полагаю, я решила бы прикончить убийцу.

Теперь образ мыслей Девлина начинал обретать для нее смысл. Конечно, он был холодным и суровым человеком. В детстве Девлин получил жестокий урок, явно повлиявший на его натуру и характер. Наверное, потому он выбрал суровую карьеру моряка.

— Тогда, возможно, у нас с вами больше общего, чем мы думаем, — пробормотал Девлин.

Вирджиния повернулась и увидела, что он стоит в дверях, одетый так же великолепно, как его брат, хотя и во флотский мундир. В голубом кителе с золотыми эполетами и пуговицами, белых бриджах и чулках он был ослепителен, ее сердце чуть было не перестало биться. Братьев было просто невозможно сравнивать. Шон наверняка обладал внутренним достоинством и добротой, едва ли присущими брату, но Девлин очаровывал ее, как будто она была мотыльком, а он — ярким пламенем.

— Я очень сожалею об убийстве вашего отца, — услышала Вирджиния свой голос.

Пожав плечами, Девлин шагнул вперед, окинув ее холодным, равнодушным взглядом.

— Жизнь полна сюрпризов, не так ли?

Его взгляд медленно скользнул по ее лицу, волосам, обнаженным плечам и, наконец, декольте.

Вирджиния открыла рот, чтобы заговорить, но не произнесла ни звука, так как ее мысли были заняты надеждой провести ночь в его постели, в его объятиях.

— Шон, проводи Вирджинию, — сказал Девлин.

Вирджиния вздрогнула, удивленная и разочарованная, а когда она повернулась, Шон протягивал ей руку, с угрюмым и мрачным видом. Она улыбнулась ему, но ее взгляд следовал за Девлином, который стоял спиной к ним, наливая себе шампанское.

— Вы не должны притворяться довольной, Вирджиния, — сказал Шон. — Ваши чувства очевидны.

Она быстро посмотрела на него:

— Я вовсе не недовольна и не знаю, что вы имеете в виду.

— Надеюсь, Вирджиния, придет время, когда я смогу говорить с вами откровенно, потому что, боюсь, я должен сказать вам кое-что.

Ей не понравились его тон и выражение лица, и она что-то пробормотала, не желая развивать опасную, как ей показалось, тему.

— Некоторые садоводы защищают рассаду хлопковой сетью, — говорила Вирджиния; ее маленькое личико оживилось, а фиалковые глаза сверкали. — Но это слишком дорого и не обязательно в наших краях, так как там не бывает очень холодно. Для наших широт достаточно и соломы. Мы используем тонкий ее слой и скошенную траву. Настоящая трудность — пересадка посевов, которая производится через восемь-девять недель. Почва должна быть размельчена и свободна от болезнетворных микробов — вот почему мы обжигаем поля каждой весной, — а также достаточно влажной. Мы сажаем только около унции семян на каждые двести квадратных ярдов. Важно, чтобы семена были распределены равномерно, поэтому мы делаем это вручную.

Шон с восхищением покачал головой:

— Есть что-нибудь, чего вы не знаете о посадках табака, Вирджиния?

— Наверняка есть, — улыбнулась Вирджиния.

Шон ответил ей улыбкой.

Девлин молча сидел между ними во главе стола в течение всего ужина. Хотя его поза и выражение лица оставались равнодушными, он был раздражен обоими сотрапезниками. Его взгляд медленно скользнул по Вирджинии, которая, казалось, забыла о его присутствии. Но его брат был, вероятно, самым восторженным и внимательным слушателем, который у нее когда-либо имелся. «Она жаждет внимания, как игрок выигрыша», — мрачно подумал он.

Девлин окинул взглядом ее маленький вздернутый нос, полные губы, низкий вырез платья и маленькие груди. Он вытянул под столом длинные ноги, стараясь игнорировать назойливое давление в паху. Только он знал, какой страстной и легковозбудимой она может быть.

«Меня еще никогда не целовали, Девлин».

Он передвинулся на стуле, когда Шон что-то сказал и Вирджиния засмеялась. Ее спальня находилась в другом конце дома, что Девлин считал весьма удачным, потому что, несмотря на решимость не повторять прошлую ночь, он терзался искушением. Одно прикосновение — и она бы забыла о его брате.

Девлин скорчил гримасу. Они весь вечер потчевали друг друга историями о Суит-Брайар и Аскитоне. Но ему приходилось признать, что рассказы Вирджинии были интересными и даже увлекательными. Зная ее, он не удивлялся ни одной истории о жизни в Суит-Брайар. Но что за отец учит дочь стрелять, скакать верхом и плавать, позволяет ей бродить по сотням акров, носить бриджи, трудиться вместе с рабами, отказываться от танцев и чаепитий — короче говоря, воспитывает настоящего дьяволенка?