Приют забытых душ - [3]

– Клоун? Хе-хе, – рыжий осклабился шире, обнажив ряд гнилых зубов. – Не-не, девочка, ты ошибаешься! Я не клоун…

– Клоун-клоун, – убежденно перебила Катя. – Я на картинке видела! И мне Па рассказывал, что такие, как ты, – клоуны!

– Па? – заинтересовался вдруг здоровяк. – Он рядом?

– Рядом-рядом, – кивнула девочка, а рыжий завертел головой, пытаясь увидеть отца ребенка, но того поблизости не оказалось.

– Слушай, – бугай вновь повернулся к девочке и, указав на тесак в ее руке, сказал: – Давай лучше дружить. У меня тут куча игрушек. Не хочешь посмотреть?

– Что такое игрушки? – недоуменно спросила та.

– Это… – замешкался рыжий. – Это такие штуки, которыми дети играют…

– А! Это карусели! – вспомнила Катя.

– Карусели? – было видно, как здоровяк задумался, но потом кивнул: – Именно! У меня и карусели имеются! Много! Так пойдем? Посмотрим?

Катя замялась: выставив вперед нож, она пыталась сообразить, что делать и как предупредить родителей, но идти с вызывающим невольный ужас клоуном ей не хотелось. И тут она поняла, что клоун-то как раз ничего не знает о папе. А значит, ничего не ведает и о ее семье.

Рыжий лишь ухмыльнулся, когда девчонка прыгнула в сторону и затерялась в кустах через дорогу. Он-то знал, что если есть девочки, то существуют и родители – без них маленьким девочкам не выжить в этом мире, – а также знал признаки, отличающие пустые дома от жилых.

– Эх, егоза! – крякнул он поднимаясь. – Свирид! Виктор! Айда за мной!

От передвижного средства отделились двое мужчин и последовали за рыжим по дороге. Они не преследовали девочку, а искали ее дом…

А Катя пробиралась сквозь скрученные ветки кустарника, цепляясь за них и падая на сырую землю, бежала мимо престарелых домов-гномов, склонивших крыши-шляпы к прогорклой, насыщенной водой земле. Надо успеть! Надо предупредить родителей! В селе – незнакомцы! Зачем они пришли? Девочка не жалела ног, дрожа от ужаса: что-то ненормальное было в их появлении, что-то необъяснимое! И клоун у них какой-то неправильный! Страшный и уродливый! И глаза злые! Детское сердце скакало в груди, как резиновый мячик. Прутья обдирали незащищенную кожу лица и рук, но ребенку было все равно: самое важное и самое любимое ждало впереди, а люди, что гнались за ней, несли угрозу.

Девочка запыхалась и остановилась, тревожно прислушиваясь. Сердце отбивало барабанную дробь, а в груди нещадно хрипело: холодный воздух с сипом вырывался из легких. Где-то потерялся нож, но не это главное. Звуков погони не слышно! Куда подевались эти странные мужчины с не менее странным клоуном во главе? Почему не бегут следом? Почему отстали? Или кустарник слишком густой для них? Катя уже медленней стала пробираться меж кустов: чужаки отстали, а может, ей удалось невероятное – запутать преследователей и замести следы, ведь никто так хорошо не знал переплетение скрюченных прутьев, связавших забор, дома и кустарник в единый лабиринт. Ну, теперь можно и дух перевести. Она спокойно дойдет до дома, предупредит Па и Ма, и все будет хорошо. Как прежде. До того, как ушедшие когда-то люди почему-то вернулись. Девочка и не думала, что это могут быть не те люди, что ушли когда-то. И что они специально пожаловали в их поселок.

Последние скрюченные прутья расступились перед родным домом, и Катя застыла в оцепенении. На нее смотрело дуло оружия. Какого, девочка не знала, но его держал клоун. Сердце вновь зашлось в безудержном ритме. На земле лежал, постанывая, отец, рядом, раскинув руки в стороны и глядя неподвижными стеклянными глазами в небо – мать. Красное пятно расплылось у нее на груди. Один мужчина выскочил из избы, держа за ногу братика и осматривая его, второй целился в голову Па.

– Мутант, – произнес первый, поднимая ребенка выше. Годовалый младенец зашелся криком, кровь прилила к голове, наливая кожу лица красным. – Мочки ушей нетипичные и рудиментарные перепонки между пальцев.

– Витька… – прошептала Катя, дернувшись в сторону братика.

– Стоять, – хрипло предостерег клоун, ткнув ствол оружия в живот девочке.

– Но… – пролепетала испуганная Катя. – Он мой брат! И мои родители!

– Хочешь, все будет хорошо? – улыбнулся рыжий. – Хочешь?

– Хочу, – прошептала девочка.

– Тогда ты должна пойти со мной, – еще шире осклабился клоун. – Будем много играть, вкусно есть… И карусельки! Обещаю…

Девочка колебалась, страдания отца и брата словно передались ей. И мать… почему она не двигается?

– Решайся, – мягко проговорил клоун. – Пойдешь со мной – и с твоими родными ничего не будет. Я хорошо отношусь к мутантам, не трогаю их, если они не трогают меня. А твой братик – мутант. А его и твои родители виноваты в этом. И только ты можешь спасти их. Решайся, принцесса!

Переполненная ужасом Катя просто кивнула. Она не могла выдавить из себя ни слова. Со страхом протянула руку рыжему клоуну, он крепко сжал маленькую ладонь и потащил девочку за собой, кивнув сопровождавшим его мужчинам.

Не успели Катя и рыжий миновать поворот дороги, как раздались два выстрела. Девочка вздрогнула всем телом, бросилась назад, но ее крепко держал клоун. Он схватил ребенка за шкирку и, словно пушинку, прижал к груди.