Приятно тебя общать - [38]

Чтобы не поддаваться панике, я включила романтическую комедию, отключила мозг и в таком состоянии провела остаток пути.

♂

Припланетились мы хорошо, мягко. Будь моя воля, я бы сразу ринулся изучать загадочную и опасную Гевею, но в Добровольных защитниках всё устроено не так. Сперва нужно было заполнить, сдать и получить кучу бумажек, потом было расселение, потом инъекции и краткий инструктаж, потом ужин, потом ночная полоса препятствий, чего нам так не хватало на «Надюшке». В итоге изучение базы и планеты началось только на следующий день.

База была большая, разделённая на две части: военные отдельно от гражданских. Была в этом внутренняя правильность, такая понятная, но трудновыразимая. Добровольных защитников на Гевее было пока что сорок человек и пятеро офицеров. На милитаспутнике болталось ещё пятеро, хотя это было не особенно нужно и очень накладно. В следующем году Империя собиралась расширять и обновлять личный состав, а это значило, что пополнение прибудет года через три. Естественно, содержание контингента на удаленной планете стоит недёшево, но бурилка уже окупалась, так что забыть нас здесь точно не забудут.

Кормёжка поставлялась с планет Империи. Из известных гевейских животных и растений есть можно было только два‑три вида, если пять часов варить в трёх водах, и то — в мизерных количествах.

После построения нас сразу погнали знакомиться с планетой: десять километров в лёгкой броне, с полным вооружением и комплектом выживания. Надивившись на местную фауну (рядовому Головырину общение с ней чуть не стоило руки), уставшие, но довольные, мы вернулись на базу. По мне, нет ничего приятнее такого марш‑броска и возвращения.

Вечером, когда мы отдраили казарму, было свободное время, можно было даже глянуть через забор на гражданскую часть базы. Ничего интересного у них не происходило, но как приятно было свысока посмотреть на этих жалких учёных заморышей, которым неизвестно пение мускулов и простая прелесть жизни Добровольного защитника. Один раз мелькнула рыженькая головка, но я усилием воли отогнал от себя мысли о ней и отправился изучать выданные брошюры о Гевее. Как человеку с неоконченным высшим образованием, мне печально было читать тексты, написанные неграмотными олигофренами для неграмотных олигофренов, однако, посмотрев на сослуживцев, я понял, что в своих предположениях авторы брошюр были правы больше чем отчасти. Полный впечатлений, я так и заснул, сжимая иллюстрированный буклет «Гевея: что можно и чего нельзя».

♀

На базе оказалось довольно уютно. Мне выделили приятную комнатку, а техники, изголодавшиеся по новым лицам, провели для нас, учёных, экскурсию, даже к карьеру свозили. Все поголовно строили мне глазки. Ну какую пользу я принесу науке, если все будут строить мне глазки?

Выяснилось, что зря я надеялась на отдых и спокойное знакомство с местными программами. Зря я вознамерилась тихонько сидеть на базе, а на пейзажи смотреть через прочный хардгласс окна, попивая чаёк. Уже на третий день на планете мне было заявлено, что я полечу на разведку. Я — на разведку — ПОЛЕЧУ! Я написала маме истерическое письмо, но потом благоразумно его стёрла. Когда письмо дойдёт, у меня, может, уже всё благополучно закончится, а мама будет руки заламывать и волосы рвать (на папе), дожидаясь следующей весточки. Лучше не буду беспокоить, отчитаюсь, когда вернусь.

Для меня было загадкой, для чего вообще куда‑то лететь и разведывать, если можно всё просканировать с орбиты. Виталий Сергеевич по‑профессорски подробно разъяснил, что мы стоим на пустынном плоскогорье, и здесь всё как на ладони: удобно припланечиваться, сканировать, бурить и в случае чего обороняться от фауны. Однако примерно половину этого материка и вообще Гевеи покрывают (за неимением лучшего определения) джунгли, кишащие живностью и почти не изученные: они создают сильные помехи удаленной сканирующей технике, поэтому слетать надо будет мне. А то у Катерины Павловны прострел, а ему, Виталию Сергеевичу, поднимать больше трёх килограмм нельзя. Я насторожилась:

— Что это мне придется поднимать?

— Как что — «адский глаз», он же «ЛокоСкан‑4700», я тебя научу пользоваться. Да ты не волнуйся. Не такой он тяжёлый, надевается на спину, как рюкзак. Долго его таскать не нужно. Прилетели на точку, отошли от катера на 200 метров, чтобы не сбивались показатели, сделали скан — это пять‑десять минут, сели в катер, полетели на другую точку.

— Неужели нельзя робота какого‑нибудь послать? — схватилась я за соломинку.

Виталий Сергеевич добродушно посмеялся и сказал, что люди намного дешевле роботов.

♂

Наконец я дождался первого настоящего задания! На утреннем построении меня и ещё троих ребят отобрали для сопровождения аспирантки Валерии Рублёвой во время геосканирования. Нам дали добротный катер «Ласточка‑105» усиленной модели, дали пилота, приставили к нам сержанта. Рыжая аспирантка Рублёва явилась злая и всклокоченная, таща на себе какой‑то гроб со шлангом и огрызаясь на двоих прыщавых хиляков, которые умоляли привезти им травинку какую‑нибудь или цветочек. Ага, аленький. Разве это мужики, если девку просят цветов им привезти? Тьфу!