Привычки на миллион. 10 простых шагов к тому, чтобы получить все, о чем вы мечтаете - [20]

Этот миг навсегда останется в моей памяти. Бедный малыш боролся за каждый глоток воздуха, который он мог сделать, и едва имел силы время от времени издавать почти неслышный крик. Тем не менее с учетом того, что он родился раньше времени, и всей ситуации он был, безусловно, красивым. Доктор Чагойя, который вынес его из операционной, объяснил, что дыхательная система младенца плохо развита и это опасно, особенно в течение первых двадцати четырех часов. Инфекция, пневмония, сердечная недостаточность – все было опасным для него на тот момент. Каким бы несовременным ни было оборудование больницы, медицинский персонал подключил ребенка к аппарату искусственного дыхания: в его трахеи были вставлены трубки, а в левую ручку через капельницу шло внутривенное питание; медики начали методично с ним работать.

После того как Ганс уехал в гостиницу, я продолжал мерить шагами душные тихие коридоры больницы и думал, думал, думал… Я шагал час за часом, прихлопывая москитов, которые безжалостно преследовали меня. Мой разум бесцельно метался, все время возвращаясь к двум словам – перспектива и относительность. В тот момент я думал, насколько мелкими и несущественными кажутся большинство повседневных проблем. Все эти мелкие проявления неуважения, обиды, случаи несправедливости, неудачи, финансовые потери, которые мы переживаем, идя по жизни, кажутся неважными, когда посмотришь на них с точки зрения относительности. При сопоставлении с ситуацией «жизнь или смерть» человека, которого мы горячо любим, какими абсурдными они выглядят!

Каждый раз, когда я проходил мимо палаты интенсивной терапии, доктор Чагойя стоял над моим сыном, наблюдая за каждым его движением, поправляя лабиринт трубочек, торчащих из него, делая ему массаж ручек и ножек, периодически подавая кислород, проверяя биение его сердца и – прежде всего – не отводя от него глаз. Всякий раз, когда доктор Чагойя отрывал взгляд от моего сына и видел меня, он говорил со мной глазами. Это один из самых сострадательных молодых людей, которых я знал, человек действительно неравнодушный.

Приблизительно в восемь часов утра доктора Чагойю сменил другой молодой врач – доктор Гектор Америко Баутиста. Я почувствовал беспокойство, но ненадолго. И опять бесконечное сострадание. Однажды, когда сердечко Эндрю перестало биться, доктор Америко умелыми действиями вновь заставил его работать. Этот удивительный молодой человек стоял рядом с инкубатором моего сына двадцать четыре часа без единого перерыва – поправляя трубочки, делая массаж, и все время наблюдал… наблюдал… наблюдал.

В этой чрезвычайно опасной ситуации было одно, что вселяло надежду: то, чего мексиканские врачи не имели в области оборудования, аппаратуры и технологий, они более чем компенсировали состраданием, уходом и заботой. Невозможно описать, как я обязан этим людям. Я был по-настоящему тронут их профессионализмом и сострадательностью. Многие могут обладать интеллектом, чтобы заниматься медициной, но лишь у небольшого процента людей есть характер заниматься медициной, испытывая сострадание к людям. Нам чрезвычайно посчастливилось, что рядом с нами оказались несколько таких врачей – самых лучших, которых я мог надеяться встретить в своей жизни.

Эти сострадательные, внимательные доктора вместе с несколькими такими же сострадательными, заботливыми медсестрами упорно уводили моих жену и сына от балансирования на грани смерти. То, что началось как суровое, кошмарное испытание, превратилось в не что иное, как чудо. Менее чем через неделю состояние и моей жены, и сына стабилизировалось, и мы получили возможность возвратиться на виллу вместе. В ту роковую ночь неделей раньше мы покинули виллу вдвоем; я запросто мог бы вернуться туда в единственном числе; вместо этого мы вернулись втроем. То, что чуть не положило конец нашим жизням, сделало нас безгранично сильнее и, несомненно, дало мне гораздо более здравый взгляд на будущее в моем собственном небольшом мире.

Проблемы относительно чего?

Несчастье, которое пришлось пережить моей семье в Мексике, было самым тяжелым, какое когда-либо случалось со мной в Университете Жизни, и, безусловно, самым важным. По меньшей мере, оно решительно изменило мой взгляд на жизнь. Со времени событий в Мексике многие проблемы, которые я когда-то считал серьезными, приобрели в моих глазах менее важный статус, а зачастую я вообще не считаю их проблемами.

Неспособность видеть повседневные проблемы в относительном свете – широко распространенный человеческий недостаток, который может отличать успех от неудачи. У каждого из нас есть проблемы, но важно развить тип мышления, который помешает вам безмерно раздувать их. Вы обнаружите, что обыденные проблемы вашей жизни не так уж и тяжки, если сможете культивировать у себя привычку видеть перспективу. Под перспективой я понимаю способность видеть вещи в их относительной значимости. Когда возникают проблемы, заведите привычку спрашивать себя: не относительны ли эти проблемы?

Как только мы выходим из возраста безграничных знаний, опыт учит нас, что вчерашние объедки могут быстро стать сегодняшним деликатесом. Сегодня нам не дали повышения по службе, и мы полагаем, что это конец света. Завтра мы теряем работу, и продвижение по службе для нас уже не важно; мы жаждем вернуть себе работу. Потом мы теряем здоровье и внезапно понимаем: как хорошо, что оно у нас было, когда единственной проблемой мы считали отсутствие работы. Поистине все проблемы относительны.