Привязанность - [16]

Однако заметим, что несмотря на тот факт, что разлучение с матерью хорошо укладывается в общую теорию неврозов Фрейда, и более того, в его теории страху разлуки, утрате и печали отводится исключительно важная роль; он только в редких случаях указывает на факт разлуки или утраты в первые годы жизни как на источник травмы. Когда в своих более поздних работах Фрейд ссылается на разного рода события как на травматические, он делает это довольно осторожно: в действительности термины, которые он использует для их описания, носят настолько общий и абстрактный характер, что не всегда понятно, что им имеется в виду. Например, в своей работе «Моисей как человек и монотеистическая религия» он утверждает: «Они относятся к впечатлениям сексуального и агрессивного характера, а также, несомненно, к травмам, нанесенным Эго (нарциссические обиды) в раннем детстве» (Freud, 1939. Р. 74). Конечно, существует общепринятая точка зрения, что разлуку с матерью в раннем детстве нужно воспринимать как травму, нанесенную Эго; и хотя нет оснований для сомнений в этом, однако утверждать с уверенностью, придерживался ли этого взгляда Фрейд, нельзя. Итак, хотя разлука с матерью в ранние годы жизни целиком подпадает под определение травматического события по Фрейду, нельзя сказать, что он когда-либо обращал на это явление серьезное внимание, выделяя его в особую категорию травматических событий.

Следующая особенность принятого здесь подхода — это использование данных, полученных путем непосредственного наблюдения за поведением; и так же, как две первые особенности, она тоже явно соответствует взглядам Фрейда.

Во-первых, необходимо заметить, что хотя Фрейд лишь изредка обращался к данным, полученным в результате непосредственного наблюдения, тем не менее те один или два случая, когда он это делал, имели ключевое значение. Например, случай с катушкой и привязанной к ней ниткой, на основе которого он строил свои аргументы в работе «По ту сторону принципа удовольствия» (Freud, 1920а. Р. 4—16), и мучительная переоценка теории страха, которую и предпринимает в работе «Торможение, симптом и страх» (1926). Там, столкнувшись со сложными и противоречивыми выводами о страхе, Фрейд ищет и обретает terra firma[25] в наблюдениях за поведением маленьких детей в одиночестве, в темноте или наедине с незнакомыми людьми (1926. Р. 136). Именно на этом основывается вся его новая редакция теории страха.

Во-вторых, интересно узнать, что за двадцать лет до этого в своих «Трех очерках по теории сексуальности» (1905) Фрейд обращался к непосредственному наблюдению за детьми как к методу, дополняющему психоаналитическое исследование:

«Психоаналитическое исследование, возвращающееся к детству из более позднего периода, и одновременное наблюдение за ребенком сочетаются друг с другом... Наблюдение за детьми обладает тем недостатком, что имеет дело с данными, которые легко неправильно понять; психоанализ труден тем, что может «добраться» до своих данных и до своих выводов только долгими обходными путями; но при совместном использовании двух методов можно достичь вполне удовлетворительной степени достоверности полученных результатов» (1905. Р. 201).

Последняя особенность принятого здесь подхода — это использование данных из исследований, проведенных на животных. Скептическое отношение к тому, что данные о поведении животных могут помочь нашему пониманию поведения человека, не нашло бы поддержки у Фрейда. Известно, что Фрейд не только внимательно изучал книгу Романеса «Эволюция психики человека» (Romanes, 1888)[26], большая часть которой посвящена рассмотрению значения результатов исследований, проведенных на животных, но и в своем последнем труде «Очерк психоанализа» он высказал следующее мнение: «Можно предположить, что общая схематическая картина психического аппарата применима также и к высшим животным, близким по своей психике человеку». В выводе Фрейда можно уловить ноту сожаления: «Психология животных еще не занялась представленной здесь интересной проблемой» (1940. Р. 147).

Безусловно, исследования поведения животных должны значительно продвинуться вперед, прежде чем они смогут пролить свет на процессы и структуры, которые имел в виду Фрейд. Тем не менее исследования поведения животных и новые концепции, выдвинутые за годы, прошедшие с момента написания «Очерка психоанализа», едва ли могли остаться вне поля зрения Фрейда и не вызвать у него интерес.

ТЕОРИИ МОТИВАЦИИ

С точки зрения приведенных нами четырех особенностей подхода, описываемого в этой книге, можно с уверенностью утверждать (хотя этот подход не только не применялся, но и не знаком многим психоаналитикам), что он не вызвал бы у Фрейда возражений. Однако по некоторым другим характеристикам этот подход действительно расходится с позицией Фрейда. Основное различие касается мотивационной теории. Поскольку выдвинутые Фрейдом теории влечения и инстинкта относятся к центральной части психоаналитической метапсихологии, то любой отход от них психоаналитика может вызвать недоумение или даже некоторый испуг. Поэтому прежде чем идти дальше, попытаемся сориентировать читателей в отношении занимаемой нами позиции. За отправную точку возьмем работу Рапапорта и Гилла (Rapaport, Gill, 1959).