Привязанность - [109]

Достоверность этих данных подтверждается результатами недавно проведенной экспериментальной работы, которая показывает, что один из самых эффективных способов улучшить выполнение ребенком любой задачи на перцептивное различие или выработку двигательного навыка, — это награда дружелюбной реакцией со стороны другого человека. Бауэр (Bower, 1966) описывает, как начиная с двухнедельного возраста можно исследовать зрительный мир младенцев на основе метода оперантного научения, когда подкреплением служит всего лишь появление перед ребенком взрослого, произносящего «ку-ку». Стивенсон (Stevenson, 1965) описывает ряд исследований, в которых навыки выполнения детьми простых задач формируются на основе минимального социального одобрения каждого правильного ответа[107].

Таким образом, данные подобного рода служат серьезным подтверждением точки зрения, согласно которой поведение привязанности у человека, так же как у животных, может развиваться без традиционного подкрепления пищей и теплом. Это означает, что для признания самостоятельности теории вторичного влечения применительно к человеку, когда доказана ее несостоятельность в отношении довольно близких, родственных для человека видов, необходимы новые убедительные данные, которые пока отсутствуют[108]. Каковы же в таком случае причины сохранения теории вторичного влечения?

Среди нескольких причин, по которым психоаналитики не спешат с ней расставаться, — это потребность в какой-то теории, объясняющей высокую частоту встречаемости оральных симптомов при всех видах невротических и психологических состояний.

На основе теории вторичного влечения такие симптомы легко объяснимы, если их рассматривать как регрессию к более ранней стадии нормального развития, когда объектные отношения сводятся исключительно к отношениям орального типа. Если такое объяснение признается неприемлемым, то что предлагается в качестве альтернативы? Существуют три подхода к этой проблеме.

Во-первых, даже если в соответствии с выдвинутой гипотезой поведение привязанности возникает и развивается независимо от получения пищи, оно, тем не менее, зависит от сосания — это парадоксальное положение подробно обсуждается в следующей главе. По этой причине теория регрессии может не отвергаться полностью.

Во-вторых, на основе механизмов символического замещения оральные стимулы могут иногда рассматриваться больным как эквивалент отношений с человеком, поскольку часть для него репрезентирует целое.

В-третьих, по-видимому, во многих случаях оральную активность следует отнести к смешанному типу активности, которая возникает в случае фрустрации какой-то иной активности и которая выглядит как не связанная с контекстом действия. Возможные механизмы возникновения таких видов активности в ситуациях конфликта обсуждались в гл. 6. Поскольку постулируемые процессы совершаются на досимволическом (infra-symbolic) уровне, краткое обсуждение их роли в жизни человека может оказаться полезным.

При работе с людьми мы так привыкли видеть, что один вид деятельности выполняется вместо другого, в символическом плане равноценного, что, быть может, нелегко представить, что сходные замещения могут встречаться и на досимволическом уровне. Приведем два примера. Ребенок, лишенный внимания, сосет большой палец; ребенок, разлученный с матерью, переедает. Можно полагать, что в таких ситуациях большой палец и пища символизируют мать в целом или, по крайней мере, ее грудь и молоко. Альтернатива состоит в рассмотрении таких действий как замещений, возникающих в результате психологических процессов досимволического уровня, например процессов, лежащих в основе гнездостроительного поведения воинственных чаек; другими словами, это постулирование того, что в ситуации фрустрации привязанности ребенка к матери сосание им пальца или переедание возникают как не связанные с контекстом виды активности не символического характера. Заслуживает внимания тот факт, что нечто похожее встречается также у низших приматов и у человекообразных обезьян. У детенышей макака-резуса и шимпанзе, выращенных без матери, за которую они могли бы цепляться, наблюдается чрезмерно выраженное аутоэротическое сосание. Ниссен отмечает, что в то время как у детенышей шимпанзе, выросших с матерями, сосание большого пальца не наблюдалось, оно встречалось у 80% обезьян, росших в условиях изоляции. То же самое имеет место и у макака-резусов. В лаборатории Харлоу взрослая самка макака-резуса обычно сосала свою собственную грудь, а самец — свой пенис. Оба выросли в изоляции. В этих случаях то, что следовало бы назвать оральными симптомами, получило развитие в результате лишения детеныша привязанности к матери на основе процессов, которые явно относятся к до- символическому уровню. Не может ли то же самое относиться и к оральным симптомам у детей?

В этой связи наводят на размышления наблюдения Анны Фрейд и Софи Данн за детьми, побывавшими в концентрационном лагере: «Питер, Руфь, Джон и Лия — все были неисправимыми любителями сосать большой палец». Авторы приписывают данную привычку тому, что этим детям «мир объектов» принес одни разочарования». Они продолжают: