Привет с того света - [17]

Я странствовал по свету. Побывал в Америке, Индии, Австралии, Китае. Дрался на стороне правых и неправых, пиратствовал в Индийском океане, сидел в камере смертников. Через мою жизнь прошли тысячи людей. О, я хорошо изучил эту породу! Этих гнусных тварей! Злоба и зависть - вот главные черты человека! Жадность, глупость и трусость отличают их от зверя. Зверь только жесток, да и то - по необходимости.

Да, сударь, из своей печальной и трагической жизни я вынес один опыт, который заставил меня презирать род человеческий. Да, простит меня, грешного, всевышний! Да, отпустит он мне смертные грехи! Авось, смилостивится...

Теперь я в Лондоне и безвозвратно болен. Дни мои сочтены. Не хочу уносить в могилу тайну, которой владею. И нет никого, кому хотелось бы ее доверить.

По зрелому расчету, я пришел к заключению, что должен передать тайну потомкам.

Не находя оснований для веры в совершенствование человека через пятьдесят лет, сомневаясь в достижении им добродетельности и через сто лет, я придумал обратиться к тем, кто будет жить через сто пятьдесят лет. Пусть мое послание из глубины времени явится к людям, кои, верю в это, будут превосходить нас, грешников, по своим моральным достоинствам и обладать истинно христианской совестью.

Филимоновы на Руси - фамилия известная! Из чего я заключил, что могу направить послание однофамильцу с большой надеждой на успех предприятия. Дабы приуменьшить число претендентов, я предусмотрел и условия. Тайна будет доверена тому из Филимоновых, у кого совпадет так же имя-отчество с моим, кто проживает в Москве и кому исполняется в этот день полные сорок пять лет.

В Лондоне мне удалось отыскать солидную нотариальную контору, которая взялась за это необычное дело.

Итак, сударь, Вы вольны в своем выборе. Вы можете принять мое предложение и можете отвергнуть его. Я лишь напомню слова апостола Павла:" Умертвите земные члены ваши: блуд, нечистоту, страсть, злую похоть и любостяжание, которое есть идолослужение".

Прощайте, сударь! Да и хранит Вас господь!

С того света, раб божий, Филимонов Сергей Павлович!"

Дрозд приехал через час, уступив необычайной филимоновской напористости.

- Пришлось побросать разные важные дела, - ввернул он, между прочим, Хотелось бы знать, по какой причине?

Однако, после того, когда он, с присущей юристу дотошностью, "въехал" в дело, ирония улетучилась, высохла, как капля воды на солнце.

- И что ты думаешь? Что это может быть? - осторожно спросил Сергей.

- Документы, скорей всего, подлинные. Выглядит все достаточно фантастично, согласен, но не похоже, что это чья-то остроумная шутка или розыгрыш. Слишком профессионально все изготовлено. Даже, с учетом того, что со времени Остапа Бендера на Малой Арнаутской, в Одессе, больших изменений не произошло.

- Ты что - серьезно? - не сдержалась Маша.

- Абсолютно! Но тебе одному это дело "не поднять". Тут и немалые расходы, и знание языка, и обеспечение безопасности. Одним словом, целый комплекс проблем.

- Потому то я тебе и позвонил сразу. На кого же мне еше рассчитывать?

- Возможно. Что касается английского, то можешь на меня положиться. Но необходима финансовая поддержка, связи в Лондоне и прочее. То, чем я не располагаю. Потому, хочешь - не хочешь, надо привлекать к делу еще кого-то, третьего.

- Ты видишь какие то опасности? - тревожно спросила Маша.

- Я не вижу прямых опасностей, но в делах такого рода надо исходить из того, что они не исключены.

- Кого взять третьим?- озабоченно проговорил Филимонов.

- Ты помнишь Вишневского, Сергей?

- Михаила? Конечно. Он, слышал, в правлении какого то банка, "припух" на партийных деньгах.

- Насчет партийных денег мне ничего неизвестно. Но, именно, Вишневский помог мне с работой, когда заварилась вся эта каша.

- Так, ты - у Вишневского?

- Да.

- Говорят, он "повязан" с бандитами.

- Ну, и что? Кто теперь обходится без них?

- И ты?

- Я фигура не того калибра. Начальник юридического отдела - лицо подчиненное.

Филимонов припомнил здоровяка Вишневского, бывшего первого секретаря райкома. Животастый балагур, из тех, что через пять минут знакомства переходят на "ты" и умеют передать собеседнику ощущение раскованности. "До чего простой мужик!" - такое впечатление внушал он малознакомым людям. Однако, те, кто работали с ним "бок о бок", при этих словах, только щурились, но... не возражали.

Сергей Павлович "нес партийную правду в народ" в другом районе, и с Вишневским почти не сталкивался. Так что, и какого-то определенного мнения о нем - не имел. Разговоры же, между собой - "мужские сплетни за кружкой пива", имели ту особенность, что в них преобладала одна тема - порочность. (Предполагалась, разумеется, порочность окружающих). Кто, когда, и где, и при каких обстоятельствах, проявил свою сущность, "истинное лицо"? И что теперь, за этим, последует? Какие оргвыводы? Неисчерпаемая тема, почти, ежедневно привносящая дополнительные "изюминки". Несколько раз, цетральным героем таких разговоров становился Вишневский, но когда доходило до предположений об оргвыводах, то кто-то, сожалея и завидуя, произносил: "Ничего не будет! У него - волосатая рука".