Привет от талибана - [11]

— Вы ищете не в том направлении, — сказал Руденко.

— Мы все направления проверяем, — вмешался до этого молчавший Вадим.

Наступила пауза. Разговор не клеился, информации ни прямой, ни косвенной Руденко не давал, и надо было принимать экстренные меры.

— А в каком направлении вы нам посоветуете искать? — вдруг нашелся Сергей.

— Вы профессионалы, это ваша работа, сами и разбирайтесь.

Руденко упорствовал, и за пять минут разговора не сказал ничего, что могло бы быть полезным для расследования.

— Значит, если я вас правильно понял, вам безразлично, найдем ли мы преступников, — пошел ва-банк Сергей. — Или вы сами, по своим каналам будете их искать, или это ограбление инспирировано вами. Уйти от налогов можно и другими способами, а из-за страховки так рисковать глупо.

— Ваши домыслы наивны, произошло самое обычное ограбление, и вам следует искать преступников, — Руденко настороженно смотрел на Сергея.

— Вот мы и ищем, но мы думали, что вы нам поможете, — попробовал сыграть в простачка Сергей.

— Я не могу вам помочь, я сам ничего не знаю.

— Кто знал о деньгах в сейфе номер два? — спросил Сергей.

— Никто.

— Как же тогда преступники о них узнали?

— Это могло быть простым совпадением.

— А когда были переведены деньги? — наседал Сергей.

— Это коммерческая тайна, — сухо ответил банкир.

— Могла ли быть утечка информации от охранников банка, служащих, операторов, вашего заместителя?

— Не знаю. Выясняйте сами.

— Откуда преступники могли знать расположение комнат и сейфов в банке?

— Понятия не имею.

— Кто хозяин банка, вы? — вдруг спросил Сергей.

— Это коммерческая тайна, господа.

— Какую должность занимает член правления банка, авторитет солнцевской преступной группировки вор в законе Некрон, он же Ляхов Михаил Никитьевич?

— Это тоже коммерческая тайна, — упорствовал Руденко.

— У вас сплошные тайны, — не выдержал Вадим, — неудивительно, что ваш банк грабят, а другие нет.

Руденко нахмурился, плотно сжал губы. Было понятно, что разговор ему крайне неприятен:

— Господа сыщики, прошу меня простить, дела, — Руденко встал.

Оперативники поняли — придется уходить не солоно хлебавши.

Сергей и Вадим тоже встали. Руденко с сожалением покачал головой — мол, беседа была приятной, но служба превыше всего, и пошел к двери.

— Прошу прощения, Николай Сергеевич, — продолжил Сергей, — не в службу, а в дружбу, можно воспользоваться вашей уборной, а то я до Москвы не дотяну.

— Да, пожалуйста, по коридору до конца, а там увидите на двери эстамп — мальчик, писающий в унитаз, — съязвил банкир.

Сергей пошел справлять нужду, а Вадим, осмотрев комнату, вдруг спросил:

— Какова площадь дома?

— Полторы тысячи квадратных метров жилая площадь, — охотно ответил Руденко, — и тысяча — подсобные помещения.

Вадим хотел спросить, во что же обошелся особняк, но не решился.

Выезжая с охраняемого участка, на котором было расположено два десятка особняков, Вадим заметил:

— Да, понастроили «новые русские», деньги девать некуда. Взяли бы да помогли тем, у кого нет крыши над головой, кому есть нечего. А то в казино по сто тысяч долларов за вечер проиграть и еще столько же на шлюх потратить — деньги есть, а в детский дом перевести хотя бы десять тысяч долларов — денег нет.

— Их приучили только брать. Отдать рука не поднимется. Сказать — возьмите деньги, вам на кусок хлеба не хватает, у них язык не повернется. Вот если братва с пушками нагрянет, прихватит за задницу, жареным запахнет, вот тогда они деньги выложат как миленькие, но опять той же братве — налог за личную безопасность. А в приют, пенсионерам, сиротам или инвалидам, они не пошевелятся.

— Хотя, по правде сказать, среди них есть и порядочные люди, — вступился Вадим. — Многие налоги платят исправно и на благотворительность дают, и на культуру.

— Ну это когда у них уже все есть: и дома, и машины, и бизнес процветает, и за границей счета на черный день, и кубышка в садике зарыта. Вот тогда они расщедрятся и начинают дарить то тем, то этим, но делают это почему-то перед объективами телекамер — напоказ. Вот смотрите, какие мы нравственные, как мы печемся о простом народе, о малоимущих. Хотя они забыли, что все их богатства из недр России-матушки и принадлежат они всем поровну, а не только тем, кто в момент дележки возле корыта оказался. Они сами создали условия, позволяющие им безнаказанно присваивать самые ценные, самые доходные производства.

— А еще, я бы отметил, что многие, очень многие этими богатствами правильно воспользоваться не могут, — в сердцах добавил Вадим. — Может, другие на их месте сами бы разбогатели, прибыль бы принесли народу и славу стране.

— Да ты чего, — парировал Сергей, — кто они в большинстве своем: комсомольские и партийные боссы и, кроме как жопы лизать, ничего не умеют. Старшие товарищи их этому с детства научили, вот они и совершенствуются.

— Но есть еще бывшие директора заводов, фабрик, начальники производств. Они отл….

— Какие начальники, о чем ты говоришь, — перебил Вадима Сергей. — Все заводы стоят, фабрики закрыты, производства развалены, а народное добро разворовано.

Мужчины замолчали. Продолжать начатый спор было бессмысленно, они оба знали, что оба правы и спорят только для поддержания диалога.