Привет, красотка! - [69]

Руби недоверчиво поглядела на Ванду.

— Девочка, — попросила Ванда Симону. — Оставь нас на минутку, ладно?

— Конечно, — с готовностью ответила Симона. — Извини меня, Руби. Если я чем-нибудь могу помочь.

Ванда подождала, пока Симона выйдет из комнаты, и заговорила снова:

— Руби, неужели ты думаешь, я не в курсе, что надо мной смеются, что множество мужчин не взглянут на меня второй раз, потому что я толстая, а в «Старом деревенском буфете» закрывают двери на засов, когда видят, что я въезжаю на паркинг? — пошутила Ванда, чтобы разрядить обстановку. — Конечно, знаю, но я решила сосредоточиться на тысячах мужиков, которым нравится моя полнота, и выбрала работу, где мою фигуру оценят по достоинству. Я никому не позволю наступить себе на ногу.

— Так то ты, — печально и безнадежно сказала Руби, благодарная за теплые слова.

— Ты тоже можешь стать такой.

— Нет, мне такой не стать.

— Если уж я смогла, то любая…

— Позволь задать тебе вопрос, — перебила Руби. — Ты в детстве была толстой?

— Что? А, нет, не очень.

— Когда ты начала полнеть?

— Ну, когда мне уже было под тридцать.

— Это большая разница. Я-то всегда была толстой… Ты наверняка пользовалась успехом у мальчиков и не слышала насмешек. Когда ты начала набирать вес, у тебя уже сложилась положительная самооценка и внутренняя сила. У меня, напротив, никогда не было шансов. Я полная с раннего детства, на мою жизнь сильно повлияло отношение окружающих.

— Ты права, мы разные, но это ничего не меняет. По-моему, у нас, толстых девочек, есть три возможности. Мы может пробовать всевозможные диеты, стараясь похудеть, можем оставаться толстыми и жалкими и можем принимать себя такими, какие есть, и быть счастливыми. Это жизнь, Руби, жизнь как она есть. — Ванда поднялась с дивана. — Подумай об этом.

Руби молча смотрела ей вслед.

— Да, кстати, — добавила Ванда. — Насчет Престона. Я отменю свидание, но при одном условии.

— Каком?

— Ты закрутишь с ним серьезный роман, — ответила Ванда и пошла к себе наверх.

Внештатная ситуация в мире моды

— Единственный раз я была в «Саксе», когда Джереми искал платье, — призналась Руби, остановившись перед «Сакс Пятая авеню». Огромный магазин занимал целое здание на Висконсин-авеню, и Руби невольно вспомнила о «Саксе» в галерее Тайсона, престижного универмага в Маклин, Виргиния. В отличие от большинства отделов универмага, ничем не отгороженных от прохода, «Сакс» был отделен стеклянными дверьми, внушавшими робость. Руби не смела дотронуться до них и еще меньше готова была зайти внутрь. Что делать небогатой толстухе в дорогом бутике…

Войдя в «Сакс» вслед за Вандой, Руби растерялась от окружающего изобилия: мраморные полы, сверкающие стеклянные прилавки, вешалки с безумно дорогой дизайнерской одеждой. Поглядев на покупательниц, Руби окончательно смутилась, чувствуя себя не в своей тарелке среди богатых белых женщин неопределенного возраста, с осветленными волосами и силиконовыми губами.

— Вряд ли я когда-нибудь решусь на пластическую операцию. По крайней мере лицо трогать не буду, — сообщила Ванда, когда они проходили мимо одной из живых выставок круговой подтяжки а-ля Дикси Картер: до скрипа натянутые щеки вызывали желание заглянуть даме за спину и посмотреть, какой садист тянет ее за волосы. — Возможно, это молодит, но какой ценой? Уж лучше выглядеть старухой, чем пришельцем-мутантом.

— С лицом у меня никогда проблем не было, — вздохнула Руби, опустив глаза на обширные телеса.

— Может, хватит? — сказала Ванда. — Мы пришли подобрать тебе классный наряд. Подожди, ты еще залюбуешься собой.

Спускаясь на эскалаторе на нижний этаж магазина, Руби вновь спрашивала себя, правильно ли поступила, сняв деньги с заветного счета «Стройная Руби» на покупку приличной одежды для Руби реальной. Прошло несколько дней после истерики по поводу маленького черного платья Дорис, и Руби до сих пор рассыпалась в извинениях перед квартирантками, хотя в душе не очень сожалела о случившемся. Она не взяла бы назад ни слова из сказанного в запальчивости. Конечно, поступок не выдерживал никакой критики, реакция оказалась совершенно неадекватной, но впервые в жизни Руби проявила волю, высказала, что чувствует, забрала то, что считала своим по праву, и ощутила, как это чертовски хорошо. Впервые в жизни девушка вышла из роли жертвы. Скандал, который она закатила, заставил ее понять, что, если жизнь идет неправильно, виной тому не лишние килограммы, а то, как она позволяет с собой обходиться. Какой-то гуру, проводивший семинар из цикла «Помоги себе сам», говорил: «С людьми обращаются так, как они позволяют с собой обращаться». Конечно, насмешки сыпались на Руби из-за ее полноты, но ее продолжали дразнить и изводить, потому что не встречали отпора. Руби задумалась, как повернулась бы жизнь, если бы в третьем классе она гаркнула на Хизер Уоткинс, как недавно на Симону, вместо того чтобы уступить наглым притязаниям, и выбила бы дурь из Гарольда Шварца, который добивался орального секса, чтобы попасть в студенческое братство. Еще в летнем лагере надо было подойти к Мэтью, мычавшему ей вслед и дать ему хорошего пинка по яйцам. Боже мой, что же она ждала до тридцати двух лет, чтобы за себя постоять?