Привал странников - [5]

— Мне пока не нужно… — сказал он и перевел луч фонаря вниз вправо. — А ему… тоже вроде не надо бы.

Перевернутый на спину лежал на черной железнодорожной земле прыщавый Вица с темно-красным бугром вместо левого глаза.

— Четко исполнено, — задумчиво констатировал Саша.

— Я хотел по ногам и целился по ногам, а вон как вышло… — из тьмы появился часовой. Не тот, что был утром, но такой же молоденький. Чуть старше Алика. Он всхлипывал.

— Дело твое такое, стражник, стрелять, если непорядок, — ободряюще заметил Сергей.

— Я три раза крикнул "стой!", а они… их двое было… наоборот, побежали. Я в воздух выстрелил, а потом хотел по ногам, — захлебываясь, все объяснял, объяснял солдатик.

— Что ты оправдываешься? — опередил старшина. — Ты по уставу действовал.

Взревели моторы в Амбулаторном и, светя прорезями затемненных фар, примчались и замерли два "харлея" милицейской раскраски и черная "эмка". Из "эмки" кто-то грузно выпрыгнул, и командирский голос распорядился:

— Докладывайте.

— Товарищ подполковник! — старшина непонятно как узнавший звание начальника, докладывал громко и без лишних слов: — Воспользовавшись темнотой, двое неизвестных пытались проникнуть в охраняемый вагон. Часовой Хрисанов заметил их и трижды криком "стой" предложил остановиться. Но эти двое пытались скрыться. Тогда Хрисанов, один раз выстрелив в воздух, вторым — прицельным — выстрелом застрелил одного из них.

Старшина вновь осветил Вицу.

— Четко исполнено, — повторил Сашины слова подполковник, а часовой попытался повторить свое:

— Я хотел по ногам…

— Да помолчи ты! — перебил его старшина.

— Что в вагоне, который они пытались грабить? — спросил подполковник.

— Особо важный груз! — бойко ответил старшина.

— Диспетчер! — требовательно крикнул подполковник.

— Здесь я, — отозвался недовольный голос.

— Что в вагоне, диспетчер?

— Ручные гранаты. С утренним составом должны уйти.

Полковник весело присвистнул и потребовал:

— Освети-ка его еще раз, старшина.

Опять был распростертый Вица.

— Кто его знает? — спросил подполковник.

— На нашем рынке ошивался. Кусочник. Кличка Вица, — спокойно ответил Сергей. Он уже отдышался и был ровен, невозмутим и полон достоинства.

— Хотел бы я знать, зачем кусочнику гранаты, — подполковник сел на корточки и стал рассматривать Вицу.

— А может, что им нужно было, вовсе и не в этом вагоне… — задумчиво произнес Саша.

— Отвлекающий маневр? — подполковник тут же встал. — Диспетчер, что может представлять интерес для грабителей?

— На шестом пути десять ящиков со швейцарскими часами.

— Пошли, — приказал подполковник, и все торопливо зашагали, спотыкаясь о рельсы. Вагон на шестом пути встретил их распахнутыми дверями.

— Ну, Сашок, ты похлестче любого милиционера! — весело удивился Сергей.

— Я офицер-десантник, Сергей, — серьезно ответил Саша.

— Позавчера двадцать мешков риса, а сегодня часы… — рассеянно констатировал старшина.

— Вам было приказано усилить охрану, — холодно напомнил подполковник. Старшина удрученно развел руками:

— Да усилили, усилили! Два дополнительных поста. А на большее людей нет.

— Может, ты к ним на временную работенку определишься? — насмешливо предложил Саше Сергей.

— Старшина! — вдруг взревел подполковник. — Почему посторонние в запретной зоне? Убрать немедленно!

Взревел и старшина:

— Хрисанов! Проводить посторонних граждан!

Солдатик махнул рукой Сергею, Саше и Алику и пригласил:

— Пошли, что ли?

В Амбулаторном их ждали Петро и Миша.

— Ну, что там? — поинтересовался Петро.

— Человека убили, — ответил Алик с горечью и болью.

Все субботнее утро Саша бесцельно бродил по пустырям — прогуливался. Посматривал, поплевывал, посвистывал до часу дня, а потом неспешно направился к школе, в которой учился Алик.

Он сидел на лавочке в школьном палисаднике и ждал, когда в 145-й школе прозвенит последний звонок. Он зазвенел наконец, и его тут же сопроводил глухой могучий рев сотен здоровых детских и юношеских глоток. Звонок скоро затих, а рев — нет. Он стал пронзительнее и громче, потому что двери школы распахнулись, и орда пацанов, не прекращающих орать, вырвалась на долгожданную волю. Старшеклассники выходили степенней, беседуя и прощаясь. Вот уже и нет никого. Наконец появился еще один последний, видимо, большой школьный начальник, так как вышел он вместе с учительницей и степенно беседовал с ней на равных.

— Паренек! — обратился к нему Саша. — Не скажешь, куда десятый провалился?

— Извините, — вежливо попросил прощения у учительницы большой начальник и только после этого подробно объяснил Саше:

— У десятиклассников сегодня вместо физкультуры и военного дела футбольный матч с госпиталем на поле МТЭИ. Здесь недалеко, через пустырь и…

— Спасибо, знаю, — невоспитанно прервал его Саша. И, поднявшись, зашагал к пустырю.

Школьный рев после отвального звонка по сравнению с тем, что он услышал, проходя к футбольному полю, был просто детским писком.

Вот это был футбол! Раненые с мелкими телесными дефектами сражались на поле, как львы. Раненые с существенными телесными дефектами, окружившие футбольное расталище, оглушительно болели. То был несдерживаемый восторг молодости, уверенной теперь в своей нескончаемости.