Притяжение 2 - [6]

Папарацци, которого Николас ударил, медленно встает и осторожно отходит от нас. Он потирает свое лицо, а кожа под его глазом начинает опухать. От ярости его лицо покрывается красными пятнами.

— Ты должен мне чертову камеру! — говорит он, плюнув прямо перед нами.

Николас поворачивается к нему с хмурым видом.

— Размечтался, придурок. Я не собираюсь платить за дерьмо.

— Ник, пойдем.

— Да, иди домой, богатенький сынок. Не могу дождаться, когда продам твои фотки US Weekly. Могу поспорить, я выручу за них кругленькую сумму.

От вида чистого удовлетворения на лице папарацци меня охватывает ярость. Что за мудак. Я думаю, мне не стоит удивляться, что семья Стонхейвен по-прежнему остается основной мишенью для прессы. После смерти их брата Алекса, папарацци стали более агрессивными. Не было ни одного представителя прессы, который не желал бы опубликовать сенсационную историю о смерти наследника многомиллиардной издательской компании. Я не могу сосчитать количество статей на эту тему, которые я прочел. Мне хотелось сжечь каждый газетный киоск, который продавал эти газеты.

Глава 4

ЭМИЛИ

ИТАК, КУДА мы опять направляемся?

Мой сосед по комнате, Оги, раздраженно смотрит на меня. Он в бешенстве, потому что мы опоздали на вечеринку в общагу Нью-Йоркского университета и катаемся по Манхэттену, пытаясь найти моего пьяного братца.

— Мы ищем отель Сомерсет.

— Я говорил, что собираюсь прибить Николаса?

— Займи очередь. — смеюсь я. — Я уверена, что мой отец сделает это раньше тебя.

Оги закатывает глаза, доставая сигарету из кармана его футболки. Он прикуривает и открывает окно прежде, чем клуб дыма достигнет моего лица.

— Эм, я должен был встретиться с тем сексуальным тубистом по имени Харви. Я думаю, он собирается пригласить меня на свидание.

Он никогда не простит мне этого. Если Оги упустит свой шанс с сексуальным тубистом, он возненавидит меня до конца этого учебного года. А это не то, чего бы мне хотелось, когда мне приходится спать в комнате напротив его.

— Обещаю, мы успеем попасть на вечеринку. Просто нам надо сначала подобрать моего брата.

Я расстроенно качаю головой, держа свой телефон у уха, когда снова прослушиваю голосовое сообщение от своего брата. Сестренка, мне нужно, чтобы ты забрала меня. Эта его привычка уже начинает не на шутку надоедать. Почему он просто не вызовет частное такси? И почему я просто не могу проигнорировать его сообщение? Любая более умная младшая сестра сделала бы так.

Черт, Ник. Я люблю своего брата, но на этот раз, мне хочется быть младшей. Это я должна тусоваться с друзьями на вечеринке и напиваться. А не он. Вместо этого мы проводим субботнюю ночь катаясь по Манхэттену. Может, я просто ищу отговорку, чтобы не ехать на эту вечеринку. Единственная причина, по которой я согласилась пойти, это то, что Оги и моя лучшая подруга Кэси уговорили меня. Очевидно, я веду себя слишком по-взрослому ради своего же блага. По крайней мере, они все время твердят об этом.

— Думаю, я вижу отель. — указываю я на золотое здание, возвышающееся дальше по улице.

— Ты уверена? Бля, туда будет нелегко добраться, — говорит Оги, перестраиваясь в левый ряд. — И почему, черт побери, твоему брату просто не взять такси? Их там десятки.

Не обращая внимания на Оги, я снимаю блокировку со своего телефона и даю голосовую команду набрать номер Ника. К моему ужасу, его телефон сразу же отправляет мой звонок на голосовую почту. Вот черт. Лучше бы мы не зря проделали весь этот путь сюда, и он был здесь.

— Ник, возьми трубку! Я приехала. Перезвони мне.

Я поворачиваюсь к Оги с выражением сожаления.

— Так, тебе придется припарковаться, я сбегаю за своим братом.

— Только помни, Эмили...Харви.

— Знаю, знаю. Я махну тебе, когда вернусь.

Мое платье развивается, когда я быстро прохожу мимо работника гостиницы и направляюсь к входу в отель Сомерсет. Вспышки камер привлекают мое внимание к TAP, роскошному уличному бару, обрамляющему отель с одной стороны. У входа тусуется толпа мужчин в костюмах, наблюдающих за красотками, входящими и покидающими бар. Недалеко от них я замечаю растущую толпу папарацци. Замечательно. Я уже почти привыкла не иметь дело с ними, но они, кажется, слетаются в этот район города, как стервятники.

— Пошел на х*й!

Я слышу Ника раньше, чем вижу его. Злость в его голосе вызывает тревогу в моей груди, толкая меня в толпу папарацци. О, Боже. Он, должно быть, и является причиной, почему они притаились у входа в бар. Толпа немного раздвигается, и мне этого достаточно, чтобы увидеть, как Николас замахивается на фоторепортера перед ним. Я съеживаюсь, когда мужчина отлетает назад в толпу. Прибывающие гости отеля останавливаются, чтобы посмотреть, как он изрыгает проклятья. Его лицо становится ярко красным, когда он противостоит Нику. Я не слышу, что он говорит, но его издевательский тон приводит моего брата в еще большее бешенство.

— Николас! — кричу я, надеясь помешать ему сделать какую-нибудь глупость. Знакомая фигура мелькает передо мной, когда Николас делает шаг вперед, чтобы нанести еще один удар. Я узнаю Тристана, как только слышу его голос. Прежде чем я успеваю вмешаться, Тристан обхватывает Николаса руками, обездвижив его, и тянет подальше от папарацци. Камеры перед нами не останавливаются ни на секунду, стараясь охватить всю сцену происходящего.