Притворяясь мертвым - [28]

Глаз смотрит в новом направлении.

«Это костер, — думает существо. — Потухший костер».

* * *

Маленькое существо так устало, что вскоре засыпает. Оно спит долго и очень глубоко. Снова видит свет, видит других существ и узнает их. Зовет их, но они больше не отвечают. Похоже, они не хотят общаться с израненным существом. «Это же я! — кричит существо. — Это я, Ким!»

* * *

Я резко просыпаюсь. На меня набрасывается дикая боль. Она холодна как лед и горяча как огонь, как лед и огонь по отдельности, и как лед и огонь одновременно. Голова чуть не взрывается. От спины по всему телу толчками распространяются болезненные импульсы. Только в животе я ничего не чувствую. Совершенно ничего. Там тихо и спокойно. Я смотрю на кровь. На мои руки. Они приклеились к животу, стали единым целым со свитером и курткой. Я осторожно отцепляю их. Запекшаяся кровь осыпается с пальцев.

Нужно чем-то перебинтовать живот. Как-то я должен это сделать. Интересно, сколько крови я потерял. Хорошо бы доползти до навеса и посмотреть, нет ли там чего-нибудь приемлемого. Чувствую, ничего не получится. Тело не хочет.

Я хватаюсь за острый кол, который лежит рядом со мной, и подтягиваю его к себе. Затем пытаюсь вытянуть его в другом направлении. Там лежит одежда.

Делаю несколько попыток. В перерывах долго перевожу дух. Наконец тыкаю острым концом в первую вещь. Вижу, что это носок. Не годится. Нужно что-то, что можно подцепить. Что-то, чем можно туго обмотать живот, чтобы не вывалились внутренности. Я замечаю бюстгальтер, висящий на кусте можжевельника. Я снова вытягиваю кол, пытаюсь приподнять его и дотянуться до можжевельника. Через некоторое время мне это удается, куст вздрагивает. Бюстгальтер скатывается и цепляется за кол. Я подтягиваю его К себе. Отдыхаю, закрываю глаза. Долго тихо лежу.

Думаю, во всяком случае, пытаюсь думать. Что мне делать? Что, черт побери, мне делать, чтобы вернуться отсюда живым?

* * *

Я ползу на четвереньках прочь от лагеря. Приходится передвигаться очень медленно, потому что каждое движение вызывает в спине волну боли (кажется, там что-то сломано); голова и затылок тоже посылают обжигающие сигналы бедствия. В животе, наоборот, тишина, и это беспокоит меня больше всего. Я соорудил бандаж из разорванного туристского коврика и закрепил его бюстгальтером. Не знаю, поможет ли это? Неизвестно, что происходит в животе. Если у меня еще есть живот.

Я передвигаюсь на четвереньках, словно животное, между камней и пней, по мягкому ковру изо мха. Осторожно спускаюсь по склону горы. «Вода, — думаю я. — Мне нужно попить!»

Я составил план. И это самое важное. Когда все катится к чертям, нужно действовать по плану. Нужно подумать. Разделить безнадежное будущее на маленькие, не больше разорванного чека, фрагменты. Решено, что первый шаг — наложить бандаж на главное несчастье — рану в животе. На это потребуется полдня, может, дольше. Сколько времени пройдет — неважно. Затем шаг номер два — раздобыть воды. Попить. На это тоже может уйти день. Но вода необходима. Даже если я едва смогу передвигаться, этот пункт должен быть выполнен. Нужно отмечать каждый пункт. Ставить галочку напротив первого пункта и переходить ко второму. Выполнив оба пункта, я смогу двигаться дальше — перейти к третьему шагу. Я решил, что пункт три — найти еду. Поесть. Это тоже важно.

Если я справлюсь со всеми тремя пунктами и все еще буду жив, тогда, возможно, есть слабый проблеск надежды. После этого я перейду к четвертому пункту — продолжение, или как мне выбраться отсюда.

Но сейчас я ползу на четвереньках вниз по склону холма, словно самый медленный зверь в лесу. Я воплощаю в реальность второй пункт — вода. Все-таки мне чертовски повезло, что Джим был во Вьетнаме и рассказывал, как вести себя, когда дело дрянь и ты один в буше.

Спустившись к болоту, я чувствую себя таким усталым, что ложусь и отключаюсь. Когда я просыпаюсь, начинает темнеть. «Проклятье, — думаю я. — Проклятье!» Второй пункт нужно было выполнить до наступления темноты. Теперь уже не получится. Я так расстроен, что лезу прямо в болото. Ледяная вода холодит ноги, но я едва ли обращаю на это внимание. Я складываю ладонь горстью, зачерпываю воду и вижу, как она окрашивается в красный цвет. Я пью. Снова наполняю ладонь. Жадно пью красно-бурую жидкость. Чувствую себя животным в пустыне, которое после многодневного путешествия набрело на источник. Я пью так долго, что темнота успевает плотно окутать лес.

Я наполняю фляжку и тщательно прикрепляю ее кремню. Перевожу дух и начинаю свой болезненный путь обратно на гору.

Через каждый метр приходится делать остановку и отдыхать. Время уходит, но другого способа нет. Время потеряло свое значение. Мой глаз привык к темноте, но мне все равно почти ничего не видно. Порой я натыкаюсь то на дерево, то на камень. Кажется, я слышу еще чье-то движение. Я отдыхаю и прислушиваюсь. Мне удается расслышать звук тяжелых шагов по лесу. «Зверь, — думаю я. — Еще один зверь».

Я ползу дальше и вдруг чувствую правой ладонью что-то мягкое. Я щупаю пальцами и отмечаю, что угодил в кучу лосиного помета. Несколько секунд раздумываю. Затем набираю полные пригоршни помета и рассовываю по карманам.