Пристрелите загнанную лошадь - [9]

Кирилл не стал смотреть на свой дом, не стал проверять мои слова, он дотянулся до бутылки водки, налил себе полстакана и медленно выпил.

Я кашлянула и намекнула:

— Кхм. К подвыпившим подозреваемым хуже относятся.

Кирилл похрустел очередной «Рафаэллой» и слабо покивал:

— Я сейчас уйду, Софья. Не беспокойтесь.

— К ним?

— Нет. К ним мне нельзя.

— Почему? Вы сделаете только хуже.

Он махнул рукой:

— Без разницы. Что сейчас, что завтра…

— Но вы пойдете?

— Да. Но не сегодня.

— Почему?

— Я не могу объяснить… — гость запнулся, — я один.

— В смысле?

— Я. Один.

— А завтра? Вы будете не один?

— А завтра… завтра будет завтра.

Вскочив, я с грохотом опрокинула табурет.

— Пирс, тьфу, Кирилл! У вас адвокат есть?!

— Есть. Да.

— Так чего вы здесь сидите?! Звоните адвокату, звоните двум, трем, четырем адвокатам! Время работает против вас!

Кирилл откинулся назад, оперся головой о стену палатки и посмотрел на меня. Уставив руки в бока, я возвышалась над ним все своим ростом в сто семьдесят пять сантиметров.

— Не надо возмущаться, Софья, — спокойно и, как мне показалось, слегка нетрезво, сказал гость. — Сегодня я не могу придти с повинной.

— Почему-у-у?! — взвыла я. — Будет только хуже! Вы что, телевизор не смотрите, газет не читаете?!

— Сонечка, я сам себе юрист и мне не нужен адвокат.

От ласкового «Сонечка», я как-то сдулась. Подняла с пола опрокинутый табурет и оседлала его, расставив ноги на манер всадницы.

Пожалуй, если взглянуть со стороны ситуация отдавала фарсом. Красавец юрист Кирилл, до обморока похожий на изысканного Пирса Броснана, залетает в затрапезную палатку ингушского таджика (или таджикского ингуша) Ибрагима Тушкоева, моментально очаровывает глупышку продавщицу и находит у нее понимание и прибежище. Через полчаса между продавщицей и Пирсом Броснаном согласие и нежная дружба. Они влюбляются друг в друга, он дарит ей кольцо с бриллиантом и любовь, она, через девять месяцев, дарит ему наследника и преданность до гробовой доски.

Сказки Венского Леса. Мелодрама для дневного показа — скучающие домохозяйки обрыдаются на славу и сожгут котлеты.

Но это только на первый, неглубокий взгляд. По большому случаю сказки закончились после слов «мне кажется, что я убил свою жену». С этой минуты начался триллер. На самом деле продавщица давным давно виртуально перезнакомилась со всеми жителями краснокирпичного дома, побывала через бинокль на свадьбе дочери мадам Мансарды, успела влюбиться в Джеймса Бонда и проникнуться сочувствием к пребывающей в перманентном подпитии мадам Мартини. Заготовочка та еще получилась. Умудрись Джеймс Бонд преступить закон в другое время, в смену Раечки или Земфиры, никакой нежной дружбы ему бы не предложили и дверей не распахнули. Девчонки вообще бы внимания не обратили на гонки с преследованиями по площади перед зверинцем.

Очень грустно Пирс Броснан продолжил речь:

— Побег с места преступления хорошо вписывается в схему убийства в состоянии аффекта. Так бывает в большинстве случаев. Натворил дел и… бежать куда глаза глядят. — Последние слова он произнес протяжно, по слогам.

— А куда раньше глаза глядели? — почему-то спросила я.

— Не знаю, — он покачал головой. — Не знаю. Страшно подумать…Если бы добежал до вокзала, не исключено, что сиганул бы с пешеходного моста на рельсы…

По спине стаей пробежали мурашки, и я чуть было не нарушила собственный запрет на курение в тесном помещении палатки. Получается, вовремя я выловила юриста у двери в кибитку. Мужики народ решительный, и как действуют на них двойные удары судьбы в виде известия об измене жены и последующем ее убийстве, предсказать сложно. Случается, что рядом с трупом изменщицы милиция находит тело ее убийцы.

Мудрый русский народ в таких случаях советует — с бедой надо ночь переспать, утро вечера мудренее.

Юрист Кирилл решил ночь не только переспать, но и перепить. Он уже в четвертый раз прикладывался к бутылке «Путинки», от еды, как я не уговаривала, отказывался, не смотря на то, что взамен просроченной «Рафаэллы» я смогла предложить ему собственный ужин — тушеный картофель с овощами и тушенкой в стеклянной баночке. «Ничего в горло не лезет,» — говорил Кирилл, хотя водка проникала в пищевод отменно.

Субмарина господина Тушкоева легла на дно и соблюдала режим секретности. От редких покупателей Кирилла скрывали коробки, я путалась со сдачей и никак не могла решить, как мне поступить дальше. Выгонять бедолагу на улицу я постесняюсь. Проявлять любопытство тоже, пожалуй, не очень удобно, но в связи с сложившейся обстановкой, определить приоритеты, будет не лишним.

Джеймс Бонд хрустел уже четвертой «Рафаэллой», двигал челюстями, не чувствуя вкуса, смотрел в одну точку за моей спиной и никуда не торопился. Выпив половину бутылки водки, он порядком захмелел и почти успокоился, — не дрожал и не вздрагивал от резких звуков, — когда рядом с ларьком остановилась милицейская машина. Вспышки мигалки осветили внутренности палатки, в окошко постучала крепкий кулак, и, открывая оконную задвижку, я заметила, как дрожат мои пальцы.

— Две пачки облегченного «Соверена», — сказал сержант и бросил на блюдечко деньги.