Пристрели их, майор! - [40]

Продолжая приближение к прелюбодействующей парочке, Ваххит увидел, что глаза у девушки закрыты, а по подбородку катится сорвавшаяся с губы слюна сладострастия. Приближения посторонних обладательница маленького автомобиля, а он наверняка принадлежал именно ей, даже не замечала. Прыгающий на ней мужчина и подавно был увлечен собственными действиями.

Ваххит перевел взгляд на бесшумно двигавшегося рядом с ним Умара, и внутри у него все похолодело. Его товарищ утратил человеческий облик. Лицо превратилось в звериную маску с остекленевшими, полными ненависти глазами и до безобразия заострившимися скулами. Того и гляди, покажутся клыки из раскрытой волчьей пасти. В руках у Абдулина был пистолет. Ваххит достал свой.

Они тандемом приблизились к машине, и лишь в этот момент первым их присутствие заметил мужчина. Он поднял голову, и Умар тут же хладнокровно вогнал ему пулю в лоб. Крови практически не было. Мужчина просто безжизненно обмяк, придавив всей своей массой дико закричавшую в испуге партнершу. Она пыталась выбраться из-под него, но не могла. Умар молча наблюдал за ее бессмысленными действиями, затем перевел взгляд на Ваххита.

— Чего ты ждешь? — В голосе Абдулина звучал металл. — Стреляй, Ваххит! Убей ее! Накажи эту неверную.

Словно находясь в сомнамбулическом сне, Ваххит поднял вверх руку с оружием. Прицел «вальтера» сфокусировался на темени девушки. Палец плавно лег на спусковой крючок.

* * *

Екатеринбург. Гостиница «Вергилия»

В дверь постучали, и Муса убавил звук работающего телевизора. Затем поднялся из кресла и неторопливым шагом направился в прихожую. Его гостиничный номер состоял из двух смежных комнат, а потому чеченцу потребовалось не меньше минуты, прежде чем он смог повернуть ключ в замке. И в этот момент стук повторился еще раз.

Муса открыл дверь, и впервые за долгие годы на его смуглом и неподвижном лице отобразилось нечто вроде удивления. Меньше всего он ожидал увидеть на пороге своего гостиничного номера именно этого человека. Затем он приветливо улыбнулся и отошел в сторону, пропуская визитера внутрь.

— Привет!

— Привет. — Панкратов самостоятельно закрыл за собой дверь и только после этого протянул Мусе руку в знак приветствия. — Не ожидал?

— Врать не буду, не ожидал. — Пожав руку, чеченец даже радушно похлопал майора по спине. Панкратов ответил ему тем же. — Как ты узнал, что я в городе?

— Сорока на хвосте принесла.

Арсений миновал первую комнату, автоматически отметив, что она пуста, а затем остановился в основной, где у Мусы работал телевизор. Вновь пробежался быстрым взглядом по углам помещения.

— Я один, Арсений, один, — успокоил его хозяин апартаментов. — Как всегда. В моей жизни мало что изменилось… И все-таки, как ты узнал? Серьезно? Без ссылки на сороку?

Панкратов без приглашения опустился в кресло, которое до этого занимал сам Муса, и вытянул ноги. Нажал пальцем красную кнопку на пульте дистанционного управления. Экран телевизора мгновенно погас. Муса взял стул, водрузил его по центру комнаты и сел будто верхом, оказавшись лицом к гостю. Положил подбородок на руки.

— Не хочешь отвечать?

— Ну, почему же не хочу? — вопросом на вопрос отреагировал Панкратов. — Охотно. Появление в городе таких личностей, как ты, Муса, не остается без внимания со стороны соответствующих органов. Мне доложили сразу, едва ты…

Муса не дал ему договорить, презрительно скривив губы.

— Не бери на понт, начальник, — нарочито театрально произнес он, подражая прожженным уркам. — Фильтруй базар, когда разговариваешь со старым корешем. Я ж тебя насквозь вижу.

Панкратов рассмеялся и потянулся в карман за сигаретами. Раскрыл пачку, но вместо целой сигареты извлек из нее окурок. Пристроил во рту и с наслаждением закурил.

— Ладно. Мне позвонили из интерната, — признался майор. — Сказали, что ты наведывался туда позавчера. Принес ребятишкам фрукты, подарки и все такое… Было дело?

— Было. — Муса натянуто улыбнулся. — Но я не знал, что у тебя такая налаженная информаторская сеть среди бывших воспитателей.

— Информаторов полезно иметь везде.

Панкратов сделал две глубокие затяжки, разочарованно вздохнул и, подхватив со столика стеклянную пепельницу, затушил сигарету о краешек. Окурок, еще более маленький, чем он был, когда майор прикуривал, спрятал обратно в пачку. Муса молча проследил за его движениями, а затем спросил:

— Бросаешь?

— Пытаюсь. Зачем ты приехал, Муса?

Вопрос был задан без всякого перехода, что, в общем-то, было в стиле Панкратова, и чеченец об этой его привычке знал лучше, чем кто бы то ни было. Она тянулась за Арсением еще с юношеских лет. Муса пожал плечами.

— Затосковал, — ответил он после непродолжительной паузы. — Заностальгировал, так сказать. По городу родному, по улицам этим, по интернату… Я ведь теперь перекати-поле, Арсений, ты ведь знаешь, но… Иногда просто сердце щемит от воспоминаний. Мне не хватает тех лет, когда мы с тобой были еще пацанами…

— Так ты по мне, значит, тоже заскучал?

— И по тебе тоже.

— Увидеться хотел?

— Хотел. Но потом подумал…

Панкратов вновь не дал собеседнику закончить начатую фразу. Скрестив руки на груди, он пристально глянул Мусе в глаза.