Присоединение Центральной Азии к Российской империи в XVIII–XIX вв. - [14]

Тогда же усиленно заселялись Пресногорьковская, Иртышская и Колывано-Кузнецкая линии длиной в 2125 верст. Здесь в 98 укреплениях и поселках находилось 7578 человек регулярных и нерегулярных войск, в том числе 779 крепостных казаков.

Постепенно крепостные казаки получили некоторые льготы. После отмены казенного хлебопашества им дано было разрешение на меновую торговлю с кочевниками при крепостях. С 1773 г. они получили право на надел земли по 6 дес. на душу на пограничных линиях. В 1801 г. казакам было разрешено рыболовство и сбор хмеля в казахской степи, причем они освобождались от платежа таможенных пошлин. Разрешено было крестьянам селиться деревнями при казачьих форпостах[52].

Помимо добровольного заселения были приняты меры и официального порядка. В 1770 г. были зачислены в казачество 138 запорожцев и пленных из польских конфедератов. В 1797–1799 гг. были обращены в казаки 2 тыс. солдатских детей. Чтобы прикрыть селения «каменщиков», в 1792 г. были перемещены форпосты Вороний, Черемшанский и Красноярский, была заложена Новая Бухтарминская линия с вновь укрепленной Бухтарминской крепостью. Вдоль р. Нарын воздвигли посты: Нижний Хайрюзовский, Верхний и Малый Нарынские, Баты, Чистый Яр, Мало-Красноярск. Старые и новые линии укреплений прикрывали Восточный Казахстан, Южную Сибирь от вторжения цинских войск. Заселение линий создавало условия для хозяйственного освоения земель края. Мужское казачье население на линиях в начале XVIII в. составляло 6 тыс. человек[53].

С 1760 г. завоеванные маньчжуро-китайскими войсками Джунгария и Восточный Туркестан составили новую административную единицу Китая – наместничество Синьцзян. Угнетательская и грабительская политика цинов в Восточном Туркестане явились причиной антиманьчжурских выступлений в этом районе. Жестокие репрессии заставляли жителей уходить из Восточного Туркестана в Казахстан и Среднюю Азию. В 30–40-х годах XIX в. в Среднюю Азию ушли десятки тысяч уйгур[54].

В первой половине XIX в. русско-китайские отношения, в основном торговые, оставались добрососедскими. Этому способствовала и сложившаяся в этот период историческая обстановка – угроза со стороны Англии интересам как России, так и Китая. С вхождением казахских и части киргизских земель в состав России складывались благоприятные условия для российско-китайской торговли в Синьцзяне. Эта торговля до XIX в. находилась исключительно в руках среднеазиатских купцов, так как существовал запрет цинских властей на прямую торговлю с русскими людьми, как не предусмотренную русско-китайскими договорами. Тем не менее прямые торговые контакты городов Синьцзяна с близлежащими русскими поселениями существовали с конца XVIII в. Заинтересованность китайского купечества в ввозе русских товаров привела к отмене монополии цинского правительства на внешнюю торговлю с Россией в Синьцзяне[55].

Важное значение в торговле России с Китаем приобретает Кульджа – крупный торговый пункт. Но обусловленное Кяхтинским договором от 21 октября 1727 г.[56] ограничение торговых связей Кяхтой и Цурухайту создавали трудности в развитии русско-китайских торговых отношений. Необходимы были дополнительные соглашения по вопросу о дальнейшем развитии торговых связей.

Важным этапом в урегулировании русско-китайских отношений явился Кульджинский торговый договор от 25 июля 1851 г.[57], предоставлявший равные права русской и китайской торгующим сторонам, заложивший юридическую основу для нормализации русско-китайских отношений на границе России с Синьцзяном.

16 мая 1858 г. был подписан двухсторонний русско-китайский Айгунский договор[58], который устранил ограничения в торговле, введенные Кяхтинским договором.

Новый русско-китайский договор в Тяньцзине (июнь 1858 г.)[59] распространял на Россию режим наибольшего благоприятствования в торговле. В ст. 9 говорилось о необходимости установления окончательной границы между Россией и Китаем.

2 ноября 1860 г. был подписан Дополнительный договор, получивший название Пекинского. Он предусматривал открытие торговых пунктов вдоль всей русско-китайской границы. В ст. 2 определялся западный участок, где граница шла по «направлению гор, течению больших рек и линий ныне существующих китайских пикетов от последнего маяка, называемого Шабиндабага… на юго-запад до озера Иссык-Куль и называемых … Тяньшаньнаньлу … и по сим горам до Кокандских владений»[60]. Для реализации Пекинского договора необходимо было подтверждение пограничной линии топографическими картами. Значительные трудности возникли при уточнении центральноазиатского участка границы. Они были связаны с кочевым образом жизни казахского и киргизского пограничного населения и неопределенностью местоположения китайских пикетов, подразделявшихся на постоянные, передвижные и временные.

В результате официальных переговоров уполномоченных от китайской и русской сторон 25 сентября 1864 г. в Чугучаке был подписан протокол[61] и карты намеченной границы от Алтая до Тянь-Шаня. По Чугучакскому протоколу граница обозначалась специальными пограничными знаками[62]. Временные маньчжуро-китайские пикеты должны были быть перенесены на китайскую сторону границы с северной стороны Большого Алтайского, Тарбагатайского и Алатауского хребтов и в западной части Илийского округа. Относительно приграничного населения в протоколе было указано: «Где помянутые народы жили до сего дня, там по-прежнему должны оставаться и спокойно жить на прежних местах, пользуясь представленными средствами жизни, и, к какому государству отошли места кочевок этих народов, к тому государству, вместе с землею, отходят и самые люди, и тем государством управляются»