Прислушайтесь к городу… - [28]

— Почему завтра? Почему не сегодня?

Засаду поставили немедля, и преступник попал в нее тем же вечером. Потом он показал, что пришел раньше времени, чтобы убить свидетельницу, которой вчера так легкомысленно подарил опасные для себя улики…

— Думайте, — повторял Егоров. — Что еще можно сделать сегодня из того, что завтра станет поздно?

Снова связались со старшим товароведом. Кто еще мог видеть блондинку в кабинете директора? Оказалось, туда заходила одна из продавщиц. Подняли с постели. Извинились. Та вспомнила, что блондинка что-то говорила про Польшу. Что именно? Ах, вот! Пальто! Она говорила, кажется, что это пальто купила в Польше, куда ездила по приглашению.

Так, зацепка. Но даже если это правда, немало блондинок, наверное, ездило за последнее время в Польшу. Во всяком случае, сейчас, среди ночи, выяснить этот вопрос нельзя. Но что еще можно предпринять, чтобы попытаться немедленно, по горячим следам раскрыть преступление? Что?

— Думайте…

Читатель, возможно, ждет, что такая напряженная работа допоздна, да еще под руководством столь опытного человека вот-вот принесет плоды. Увы! Раскрытие преступления, особенно на начальном этапе, — часто поиски черной кошки в темной комнате, правда, с уверенностью, что она там все-таки есть… Можно сделать все возможное: экспертиза, свидетели, отпечатки пальцев, жилой сектор, связи потерпевшего, весь набор необходимого, — и в результате не получить ничего, вернее, почти ничего. Что там? Некая блондинка, которая когда-то ездила в Польшу?! Но особенность расследования тяжких преступлений состоит в том, что оно не прекращается практически никогда.

Покидая отделение милиции в половине третьего утра, сыщики и следователи не могли, конечно, знать, что до успешного окончания дела впереди долгие недели кропотливейших поисков, не были уверены, что слабенькая ниточка, за которую завтра предстоит потянуть, приведет в конце концов к клубку, что понадобится труд сотен людей, опыт и интуиция десятков для того, чтобы преступник предстал перед законом. Знали другое: как бы там ни повернулось, преступник  д о л ж е н  предстать перед законом и неотвратимо понести наказание.

— Думайте, — говорил Егоров.

Что может быть банальней такого совета? И тем не менее это — тоже одно из правил Анатолия Егорова. Думайте — значит анализируйте, сопоставляйте, ищите отклонения в стереотипе — поведении преступника, своем собственном. Думайте — значит творите. Думайте — значит постоянно напрягайте мозги, направляйте мысль на решение неразрешимой, кажется, задачи.

— Я одно время увлекся аутотренингом, — чуть смущенно признается Анатолий Николаевич. — Даже литературу кое-какую стал изучать. Мозг — удивительная штука… Работает, даже когда ты спишь, когда занят, казалось бы, совсем другим делом. И если суметь направить его работу в нужном направлении… Помните, как Менделеев увидел свою периодическую систему во сне? Перед этим он непрестанно думал о ней. Мне отличные мысли частенько приходят по утрам, во время прогулок с Антоном, в метро. В личное, так сказать, время…

…В Тушинском районе на месте преступления был найден клочок бумаги с номером телефона. Как ни бились следователи, усмотреть связь владельца телефона с потерпевшим не удавалось. А Егорову, верному своему правилу прочитать глазами каждый документ, подержать в руках каждое вещественное доказательство, запали в голову первые три цифры телефона — 463… Это ведь, кажется, в Первомайском районе? Первомайский, Первомайский… Так и ходил он с этим, пока вдруг не выскочило само собой: давнее нераскрытое преступление в Первомайском. Никаких прямых оснований связывать его с тушинским не было, но… Была интуиция, которая есть опыт плюс логика плюс воображение. Владелец телефона имел прямое отношение к убийству в Первомайском районе. Для МУРа это была даже не ниточка — канат. Оба преступления были скоро раскрыты.

Думайте — значит смотрите шире, заглядывайте глубже. Думайте, думайте…

На следующее утро начали поиск блондинок, выезжавших в последние годы по приглашению в Польшу. Сыщики и участковые из отделений милиции вели проверку возможных кандидатов на местах. Учитывались данные словесного портрета, определенный образ жизни, который должна была вести сообщница убийцы, даже наличие кожаного пальто. Прошла неделя, вторая. Но результатов не было.

Сейчас уже не вспомнить, кто первый высказал мысль, что светлый цвет волос у этой женщины мог быть ненатуральным. И кто предложил не тратить силы на тот период, когда кожаные пальто всех марок в избытке появились в московских магазинах. Да это и неважно. Коллективный разум розыска добился результата. Инга Калинина, шатенка, двадцати восьми лет, без определенных занятий, а вернее, с весьма определенными, попала в поле зрения МУРа. С этого момента расследование вышло на качественно новый, очень важный этап.

Следующее правило Егорова: о подозреваемом должно быть известно максимум, а для этого у следователя в деле, которым он занимается, не должно быть ни одного, места, где бы он «плавал», ни одной неясности, ни одного не прочитанного своими глазами документа.