Прискорбные обстоятельства - [8]
— И?..
Арапов смотрит на меня с того рода удивлением, с каким глядят на обставленного флажками волка: что же, крепко попался? а ну как выпрыгнет — и за глотку!
— Нет, пока ничего конкретного. В смысле — никакого компромата. Все как бы между прочим, по мелочам, — тянет он с невольно проступающим на простоватом лице сожалением: не напрасно ли впутывается, к той ли стороне пристал, а ну как волк и не волк вовсе? — Но мы ведь не пальцем деланные, наша задача — понимать с полуслова. А еще, после всей этой тягомотины, нас выпроводили, а доверенных оставили — для отдельного разговора: Деревянко, Костика, Смурного…
«Кажется, серьезно… — в моем мозгу наконец выкристаллизовывается из месива мыслей главная, и гудит, и пульсирует вместе с сердцем и наперегонки. — Но в чем причина? Из-за чего? Кому перешел дорогу? Ведь ничего в этом сволочном мире так просто не бывает!»
— Вот что, Арапов, — я медлю, как бы взвешивая каждое слово, хотя сознание сумеречно, в голове — каша, и сказать-то мне Арапову, по существу, нечего. — Вся эта бодяга, скорее всего, — проверка на вшивость. Типа: мы поставили задачу — информация засветилась, — значит, кто-то информацию слил, в управе «крот». И уже неважно, что слил — в прокуратуру… Поэтому первое: никому ни слова. Молчание — золото. Второе: поставленную задачу вам надлежит добросовестно выполнять. Третье: о выполнении и результатах первым должен знать я. Извольте купить новый стартовый пакет, а еще лучше — вместе с новым телефоном, но по мобильному не болтать, только где и когда!.. Ты-то сам нигде не засветился, парень? Может, это тебя пасут, и поэтому провоцируют — так примитивно и грубо?
У бедного опера округляются глаза и дрожат губы, он тяжело дышит — с прикладыванием руки к сердцу: мол, ни-ни, ни сном ни духом, ни в чем предосудительном не замешан! Что же, разумеется, это жестоко, но тревога, разделенная пополам, уже как бы и не тревога.
— Что думаешь делать дальше? — дожимаю я, отечески кладя руку на плечо Арапову.
— Сказано: по связям… Друзья, знакомые, женщины… Но я могу прикинуться шлангом…
Ни в коем случае! Если этот олух царя небесного о чем-либо пронюхает, значит, смогут узнать и другие. А ведь мне первому желательно дознаться: какая информация обо мне ходит по городу и, если таковая ходит — рано или поздно выплывет наружу? Что просочилось сквозь мое сито — сквозь молчание, полунамеки, жесты, неосторожные слова — и осталось незамеченным для меня, обмануло мою бдительность, из какого видимого пустяка может вырасти угроза?
И я, наклонившись к лицу опера, шепотом даю последние наставления: как будем поддерживать связь в дальнейшем, где станем встречаться, с какой периодичностью, и как поступать, если ситуация выходит из-под контроля или не терпит отлагательств.
Бедный Арапов! Сожаление о содеянном есть чувство запоздалое, сродни раскаянию, когда пути обратно уже не существует. Что значит наивность и неопытность, какой горькою стороной оборачиваются для нас привитые со старым режимом порядочность и простодушная честность! Какой-нибудь, как теперь говорят, продвинутый мент сидел бы теперь в теплом кабинете, обдумывая, как, у кого и где подсобрать на меня компромат, и мысленно вертел бы очередную дырочку на погоне. Арапов же по собственной инициативе, похоже, влип в историю: он теперь «свой среди чужих…» А находиться между двух огней, да еще с остатками совести — не приведи господи!
— Не дрейфь, Арапов! Все будет путем! — ободряюще шепчу я, как шепчут супермены в бездарных отечественных фильмах, но, судя по всему, этот шепот не придает оперу бодрости. — Зовут-то тебя как?
Володя… Его зовут Володя, он вызывает у меня обыкновенную человеческую жалость и желание облегчить его участь — отпустить восвояси. Но мое сердце неумолимо висит над пропастью, а в таких условиях жалости места нет. Топор войны вырыт, кони топчут траву и бешено грызут удила. Вперед, Арапов! Что же ты, Арапов? Эх!..
А как давеча было уютно и покойно на этом свете: утро, февраль, снег! «Покой нам только снится…» Мало того что мы в муках рождаемся и умираем, — жизнь показывается для нас то с белой, то с черной стороны. Для чего это нужно? Чтобы душа не сморщилась от лени и не прилипла к желудку? Или мы, потомки тех, кого свергли из рая на грешную землю, обречены на страдания и грязь, дабы неповадно было вкушать запретный плод без Божьего соизволения?
Я гляжу с искренним сожалением, как вприпрыжку, заплетая ногами, скрывается за пеленой снега Арапов, и представляю в своей руке пистолет, щурюсь на убегающую спину сквозь мушку и, все так же сожалея, нажимаю на воображаемый курок: бац!..
И следом подступает откуда-то изнутри пустота, и всасывает в себя, точно вакуум, и полонит все и вся: сознание, мысли, ощущения, чувства… Господи боже мой! Господи, Боже мой! Что, о чем, для чего? Как неспокойно сразу и одиноко! Неспокойно — потому как мерещится за деревьями кто-то, глядит, сдерживая дыхание, отслеживает каждый шаг. Одиноко — потому как один на один со всем миром и спасение от этого мира — ты сам. И еще — вступает в действие притча о цепи и собаке: то ли ты держишь собаку на цепи, то ли она держит тебя…
С обаятельным прокурором Евгением Николаевичем Михайловым читатели уже знакомы по первому роману дилогии, ему посвященной («Прискорбные обстоятельства», «Время», 2019). И не просто знакомы, а прониклись к нему симпатией и сочувствием – о чем многие написали и высказались. Нередко задаваясь вопросом: откуда он такой взялся – тонкий, честный, думающий, страдающий? Ответ можно найти во втором романе, в котором вопреки хронологии профессиональная биография героя начинается. Автор к своему герою этой поры куда более строг.
«Кто лучше знает тебя: приложение в смартфоне или ты сама?» Анна так сильно сомневается в себе, а заодно и в своем бойфренде — хотя тот уже решился сделать ей предложение! — что предпочитает переложить ответственность за свою жизнь на электронную сваху «Кисмет», обещающую подбор идеальной пары. И с этого момента все идет наперекосяк…
Бен Уикс с детства знал, что его ожидает элитная школа Сент-Джеймс, лучшая в Новой Англии. Он безупречный кандидат – только что выиграл национальный чемпионат по сквошу, а предки Бена были основателями школы. Есть лишь одна проблема – почти все семейное состояние Уиксов растрачено. Соседом Бена по комнате становится Ахмед аль-Халед – сын сказочно богатого эмиратского шейха. Преисполненный амбициями, Ахмед совершенно не ориентируется в негласных правилах этикета Сент-Джеймс. Постепенно неприятное соседство превращается в дружбу и взаимную поддержку.
Самое завораживающее в этой книге — задача, которую поставил перед собой автор: разгадать тайну смерти. Узнать, что ожидает каждого из нас за тем пределом, что обозначен прекращением дыхания и сердцебиения. Нужно обладать отвагой дебютанта, чтобы отважиться на постижение этой самой мучительной тайны. Талантливый автор романа `После запятой` — дебютант. И его смелость неофита — читатель сам убедится — оправдывает себя. Пусть на многие вопросы ответы так и не найдены — зато читатель приобщается к тайне бьющей вокруг нас живой жизни. Если я и вправду умерла, то кто же будет стирать всю эту одежду? Наверное, ее выбросят.
Однажды утром Майя решается на отчаянный поступок: идет к директору школы и обвиняет своего парня в насилии. Решение дается ей нелегко, она понимает — не все поверят, что Майк, звезда школьной команды по бегу, золотой мальчик, способен на такое. Ее подруга, феминистка-активистка, считает, что нужно бороться за справедливость, и берется организовать акцию протеста, которая в итоге оборачивается мероприятием, не имеющим отношения к проблеме Майи. Вместе девушки пытаются разобраться в себе, в том, кто они на самом деле: сильные личности, точно знающие, чего хотят и чего добиваются, или жертвы, не способные справиться с грузом ответственности, возложенным на них родителями, обществом и ими самими.
История о девушке, которая смогла изменить свою жизнь и полюбить вновь. От автора бестселлеров New York Times Стефани Эванович! После смерти мужа Холли осталась совсем одна, разбитая, несчастная и с устрашающей цифрой на весах. Но судьба – удивительная штука. Она сталкивает Холли с Логаном Монтгомери, персональным тренером голливудских звезд. Он предлагает девушке свою помощь. Теперь Холли предстоит долгая работа над собой, но она даже не представляет, чем обернется это знакомство на борту самолета.«Невероятно увлекательный дебютный роман Стефани Эванович завораживает своим остроумием, душевностью и оригинальностью… Уникальные персонажи, горячие сексуальные сцены и эмоционально насыщенная история создают чудесную жемчужину». – Publishers Weekly «Соблазнительно, умно и сексуально!» – Susan Anderson, New York Times bestselling author of That Thing Called Love «Отличный дебют Стефани Эванович.
Джозеф Хансен (1923–2004) — крупнейший американский писатель, автор более 40 книг, долгие годы преподававший художественную литературу в Лос-анджелесском университете. В США и Великобритании известность ему принесла серия популярных детективных романов, главный герой которых — частный детектив Дэйв Брандсеттер. Роман «Год Иова», согласно отзывам большинства критиков, является лучшим произведением Хансена. «Год Иова» — 12 месяцев на рубеже 1980-х годов. Быт голливудского актера-гея Оливера Джуита. Ему за 50, у него очаровательный молодой любовник Билл, который, кажется, больше любит образ, созданный Оливером на экране, чем его самого.
Если и сравнивать с чем-то роман Яны Жемойтелите, то, наверное, с драматичным и умным телесериалом, в котором нет ни беспричинного смеха за кадром, ни фальшиво рыдающих дурочек. Зато есть закрученный самой жизнью (а она ох как это умеет!) сюжет, и есть героиня, в которую веришь и которую готов полюбить. Такие фильмы, в свою очередь, нередко сравнивают с хорошими книгами — они ведь и в самом деле по-настоящему литературны. Перед вами именно книга-кино, от которой читатель «не в силах оторваться» (Александр Кабаков)
Это вторая книга Яны Жемойтелите, вышедшая в издательстве «Время»: тираж первой, романа «Хороша была Танюша», разлетелся за месяц. Темы и сюжеты писательницы из Петрозаводска подошли бы, пожалуй, для «женской прозы» – но нервных вздохов тут не встретишь. Жемойтелите пишет емко, кратко, жестко, по-северному. «Этот прекрасный вымышленный мир, не реальный, но и не фантастический, придумывают авторы, и поселяются в нем, и там им хорошо» (Александр Кабаков). Яне Жемойтелите действительно хорошо и свободно живется среди ее таких разноплановых и даже невероятных героев.
Если тебе скоро тридцать, тебя уволили, муж завел любовницу, подруги бросили, квартиры нет, а из привычного в жизни остался только шестилетний ребенок, это очень смешно. Особенно если тебя еще и зовут Антонина Козлюк. Да, будет непросто и придется все время что-то искать – жилье, работу, друзей, поводы для радости и хоть какой-то смысл происходящего. Зато ты научишься делать выбор, давать шансы, быть матерью, жить по совести, принимать людей такими, какие они есть, и не ждать хэппи-энда. Дебютная книга журналиста Евгении Батуриной – это роман-взросление, в котором есть все: добрый юмор, герои, с которыми хочется дружить, строптивый попугай, честный финал и, что уж совсем необходимо, надежда.
Многие из тех, кому повезло раньше вас прочесть эту удивительную повесть Марианны Гончаровой о Лизе Бернадской, говорят, что не раз всплакнули над ней. Но это не были слезы жалости, хотя жизнь к Лизе и в самом деле не всегда справедлива. Скорее всего, это те очистительные слезы, которые случаются от счастья взаимопонимания, сочувствия, нежности, любви. В душе Лизы такая теплая магия, такая истинная открытость и дружелюбие, что за время своей борьбы с недугом она меняет жизнь всех, кто ее окружает. Есть в повести, конечно, и первая любовь, и ревность, и зависть подруг, и интриги, и вдруг вспыхивающее в юных душах счастливейшее чувство свободы. Но не только слезы, а еще и неудержимый смех вызывает у читателей проза Гончаровой.