Пришелец - [57]

Сейчас перед его взором выступила из непроницаемой тьмы прошлого просторная городская площадь, еще не застроенная храмами и не заставленная истуканами покоренных или уже уничтоженных на жертвенном камне племен. На ступенях, охвативших площадь широким плавным полукольцом, с каменными лицами восседали вожди, старейшины, воины, жрецы, охотники и земледельцы разных кланов, когда-то составлявшие Большой Род Черного Орла. В узких щелочках глаз Толкователя пестрыми стайками заметались оперенные шлемы, когтистые лапы пум, ягуаров, койотов, свисавшие с плеч на широкие татуированные груди, в ушах раздался мерный согласный перестук ладоней и стоп, отбивавших сложный многоступенчатый ритм, в котором люди каждого клана держали свой неповторимый рисунок. А в центре площади на гладко вытесанном камне возвышалась величественная неподвижная фигура Певца, одетая в широкий, свободно ниспадающий плащ. Лицо его было сплошь закрыто литой золотой маской с расходящимися во все стороны лучами. Маска улыбалась распяленным губастым ртом, выкрикивавшим слова, половину которых Толкователю было не разобрать. Но из оставшейся половины он понял, что Певец поет о людях, приплывших со стороны восходящего солнца и поднявшихся вверх по реке на больших парусных лодках. Люди были бородатыми, сильными и бесстрашными. Со своих лодок они обрушивали на становища вихри огненных стрел, а затем приставали к берегам и бросались вперед с короткими копьями и широкими тяжелыми мечами, разрубавшими человека от плеча до паха. В бою они признавали только смерть и потому вырезали становища до последнего человека. Так, неукротимые и неистребимые, они поднимались вверх по реке, пока не остановились на ночевку в трех полетах стрелы от плотины, перекрывавшей узкое извилистое ущелье. И тогда воины клана Длиннозубого Бобра взяли в зубы длинные камышины, погрузились в воду у подножия плотины и долотами перерубили основания свай. Они погибли, но вода, хлынувшая в ущелье с камнями и бревнами, смыла ночную стоянку и в щепки размолотила парусные лодки страшных пришельцев.

— Лишь одному из них удалось спастись, — выкрикивал Певец сквозь темную дыру в сверкающей маске, — и сейчас он предстанет перед нами!

Толкователь увидел, как на каменную плиту поднялся высокий жилистый человек в ссадинах и кровоподтеках. Его сильный мускулистый торс был перехвачен широким кожаным поясом, от которого на четыре стороны расходились крепкие веревки, каждый конец которых удерживали два воина из клана Каменной Черепахи. Человек смотрел прямо перед собой спокойным взором почти бесцветных глаз, а когда из просвета между тучами вдруг брызнуло солнце, поднял руку и чуть приспустил на брови кожаный ремешок, перехватывавший длинные желтые волосы. Все стали кричать, что пленника надо принести в жертву, что его надо побить камнями, поразить копьями, расстрелять из луков, — Толкователь не знал многих слов, но по лицам и трясущимся на шлемах перьям понимал все.

И тогда заговорил вождь клана Пятнистого Ягуара. Он сказал, что страшным пришельцам помогала некая неведомая сила и что если они сейчас расправятся с пленником, пользуясь его беспомощностью и беззащитностью, то сила эта так и останется неразгаданной.

— Сбросьте с него путы! — выкрикнул он.

В воздухе просвистели четыре стрелы, и их плоские наконечники перерубили веревочные узлы на кожаном поясе пленника.

И тогда на каменный помост начали подниматься один за другим вожди кланов. У каждого было два острых длинных ножа. Один из ножей вождь клал перед пленником, но тот каждый раз ногой отбрасывал клинок в сторону и только выставлял вперед чуть согнутые в локтях руки. Однако эти руки творили чудеса. Причудливый узор их стремительных непостижимых движений напоминал Толкователю полет сверкающей птички килбри, которая никогда не опускается ни на землю, ни на ветку, но рождается из воздушного плода орайи и умирает на лету, питаясь цветочным нектаром. Пленник знал, что его жизнь будет недолгой, и потому отстаивал ее с бесстрастной стойкостью человека, уже переступившего черту, отделяющую Свет от Тьмы. Его ладони рассекали воздух гибкими молниеносными движениями Великого Каменотеса, порой сотрясавшего широкие плоские скалы и вырубавшего из них огромных причудливых идолов, грозно выставлявших в небо свои черные зазубренные шлемы. Но пленник высекал своих невидимых идолов прямо из воздуха и, плавно взлетая над площадкой на полусогнутых ногах, мгновенными толчками расправленных ладоней направлял их на противника, опрокидывая его на спину. Брошенные в него ножи не достигали цели и лишь порой слегка касались гибкого жилистого торса, оставляя на коже тонкие алые порезы.

Вожди кланов поднимались на каменный помост, но один за другим падали в сухую пыль площади с переломленными хребтами. И лишь когда последний из них, Круторогий Буйвол, сбросив радужный шлем, стал кругами ходить вокруг пленника, широко расставив оплетенные мышцами руки, Толкователь увидел, как Пятнистый Ягуар поднес ко рту длинную камышовую трубку. Круторогому Буйволу удалось-таки дотянуться до пленника и ухватиться рукой за его кожаный пояс. Бойцы замерли, тяжело переводя дыхание, и в этот миг из камышовой трубки вылетела короткая легкая стрелка. Пленник как бы затылком увидел ее приближенье и стал заваливаться на спину, увлекая за собой Круторогого Буйвола. Но острие стрелки уже впилось в туго натянутую кожу между шейными позвонками, и предсмертных сил пленника хватило лишь на то, чтобы пальцами вырвать из мускулистой шеи врага его хрупкое горло, напомнившее Толкователю ободранную змею.