Пришелец - [3]

— Ты из будущего, ведь так получается? — оформилась чёткая мысль. И как там? Построили коммунизм? Впрочем, судя по твоему рассказу о себе,… МЫ ПРОИГРАЛИ? Капитализм победил?!

Осознание этого факта, факта того, что все потуги построить новое общество оказались напрасны, наконец-то вызвало у Матвея шок, который почувствовал и «дух».

Он почему-то вызвал у «духа» взрыв смеха.

— Увы и ах, Матвей, но коммунизма не получилось. Всё сложнее оказалось, чем казалось Вам.

Ты бы мог бы, и понять, из моего рассказа о себе. Получился социализм, и то весьма недоделанный, который благополучно скончался в девяностом году двадцатого века. Хотя у СССР — так вскоре назовут Российскую Империю…

— Уже назвали.

— Что?

— Название СССР было принято в прошлом году — ответил Матвей.

— Ну, так вот, у СССР были весьма впечатляющие достижения в пятидесятые-шестидесятые годы нынешнего века. Космос за нами! Мы первые в космос вышли! Но в моё время это уже было в прошлом, а в настоящем, том настоящем, что было на момент моего «попадания» в ТВОЮ, Бронштейн, голову, существовала капиталистическая Российская Федерация, которая только-только начала выходить из состояния «дикого» капитализма.

— А что, капитализм бывает и «домашним»?! — едко заметил Бронштейн.

— Существование СССР заставило буржуазные страны Европы и Америки, прежде всего США, совершенствовать свои общества. С точки зрения либеральных буржуа Российской Империи, например, в этих объединениях государств был? или будет? самый настоящий социализм. Ну, а в бывшем СССР, из-за того, что элита общества — бывшие высшие партийные чиновники разленились, произошло,… по факту это можно назвать предательством эпических масштабов. Предательством элитой советского общества своего народа.

— С другой стороны, а что ты, Матвей Бронштейн, знаешь о том обществе, коммунизме, строительство которого объявили большевики, взявшие власть в бывшей России?

ГЛАВА 2. НЕ БУДЬ ЛОХОМ, ВЬЮНОШ!

Глава, в которой Матвей Петрович Бронштейн постигает основы политики и смысл слова «ЛОХ».

— Что я знаю о коммунизме? — с задумчивой интонацией в голосе произнёс Бронштейн. Да в основном то, что писали в газетах и о чём рассказывали агитаторы. Коммунизм — это общество свободных и равных людей, где реализован принцип «от каждого по способностям, каждому по потребностям». Вот как-то так, — неуверенно заявил он.

— Угу. Понятно, — прокомментировал речь «дух». А какие труды коммунистов-утопистов ты читал?

— Вообще не читал, — смутившись, ответил Бронштейн. При этом уши его покраснели. Увидев это в зеркале, Бронштейн смутился ещё сильнее.

— Так почему же ты, Матвей Бронштейн, не зная ничего о том, что из себя представляет коммунизм, берёшься судить о нём? Может всё-таки что-то читал у основоположников?

— Нет. Мои знания ограничиваются только рассказами отца и прочитанным в газетах. Ну, ещё может быть, читанные рассказы просветителей времён Великой Французской Революции, — окончательно растерялся Бронштейн.

— Мдя,… Очень существенный пробел в твоём образовании! Не знать основ. Уж «Утопию» Томаса Мора и «Город Солнца» Томмазо Кампанеллы ты должен был бы знать. А как диалектическое дополнение к ним, тебе просто как воздух нужно прочитать «Дивный Новый Мир» Олдоса Хаксли. Или хотя бы притчу-сказку «Скотный двор» Джорджа Оруэлла. Многое бы понял. Хотя… они пока ещё ничего не написали. Так что придётся мне тебе их опусы пересказать, — назидательным тоном подвёл итог мысленной беседе Макаров. А после, завтра утром, пойдёшь в библиотеку и возьмёшь «Утопию», «Город Солнца» и обязательно — «Государя» Макиавелли.

— Макиавелли? А его-то зачем? Чем мне может быть полезен труд этого негодяя? — с возмущением подумал Бронштейн. Этого политика, прославлявшего грязные приёмы?

— Вот идиот! — возмутился «дух». Судишь о труде, не прочитав его! Макиавелли, будет тебе известно, написал не много ни мало… «букварь» политика! И когда он его «ваял», то предварительно взял на себя труд проанализировать жизнь и поступки известных в то время великих, великих в том смысле, что при них была крепка власть государства, политиков — сенаторов Древнего Рима, королей, вождей успешных восстаний. Тиранов, таких как правители Турции и азиатских государств, о жизни которых было известно. Вот «выжимку» из их дел Макиавелли и «сваял». Хотя тоже, много чего не учёл, я тебе это растолкую во время чтения его опуса.

— Макаров, если ты из будущего, то должен знать о моей судьбе, — сменил тему разговора Бронштейн. Сам же говорил ранее, что читал обо мне в книге.

— Понятно, тщеславие заговорило, — с подколкой ответил «дух». Матвей смутился, его смятение хорошо ощущалась.

— Что ж, могу тебя обрадовать.

— То есть я в будущем известен?

— Мне известно о четырёх талантливых молодых учёных из двадцатых годов этого века — ты, Ландау, Гамов и Иваненко. Вы оставили заметный след в физической науке. Ландау даже стал нобелевским лауреатом.

А вот тебя, Матвей, расстреляли, как врага народа в тридцать восьмом году.

— Почему?!! — в вопросе Бронштейна зазвучало неподдельное потрясение. Я никогда не был врагом революции!!!

— Ой, ли? — ехидно возразил «дух». Ты идеи Троцкого разделяешь?