Пришелец - [16]

Оно оказалось таким узким, что с мыслью о дальнейшем путешествии верхом можно было расстаться. Коньен считал, что скакуны могли бы идти в поводу, но конце концов было решено оставить их у Всадников.

Путники расстались со Всадниками у самого входа в ущелье, окруженного белыми стенами, словно белокаменными небоскребами. Сверкая желтыми глазами Всадники один за другим опустились на колени перед Морганом, прося прощения, что не могут проводить его дальше, а один мальчик подошел к Пришельцу, умоляя о чести поцеловать его руку и попросив благословения. Морган беспомощно оглянулся на остальных, но никто не пришел ему на помощь — так что ему пришлось исполнить просьбу. Он на ходу даже выдумал нечто вроде благословения. Никто при этом не рассмеялся.

Мальчик совершенно серьезно поблагодарил его:

— Я — Кхонор, сын Вождя, и все наше племя всегда к вашим услугам, повелитель! — объявил он.

Затем они вскочили в седла, вскинув в прощальном жесте смуглые руки, и вернулись в степи, оставив Моргана безмолвно и бессмысленно шевелить губами, словно читая молитву. «Дикие Всадники… Шепчущие долины»— вот что срывалось с его губ, словно он хотел навсегда запомнить эти названия.

Вот уже несколько часов они карабкались по ущелью. Туманы долин, ранее сопровождавшие их, сменились сухим холодным воздухом известняков. Временами стены ущелья становилось настолько крутыми, а само ущелье — таким узким, что им приходилось идти боком.

В воздухе повисла каменная пыль, ибо известняк крошился как мел. Путники не смогли бы увидеть сенмурвов, появись они даже в нескольких шагах. Морган еще не слышал об этих существах, а видел лишь их геральдические изображения, которые считал чистой воды вымыслом. Такие гербы носили, например, принцы Шриштара: золотой сенмурв на темно-красном поле. Но он не хотел обнаруживать свою невежественность лишними вопросами.

Они продвигались все дальше. Моргану казалось, что болит каждый мускул его тела, однако ныли главным образом бедра. Сжав губы, он не подавал виду, что очень устал. За ним взбирался Осгрим, поминутно устало чертыхаясь.

А вот Содаспес с певцом будто родились в горах. Они легко шли впереди, осыпанные с ног до головы пылью, словно два мельника. Морган и сам выглядел не лучше — пыль забивалась в горло, от нее сильно резало в глазах, она липла к спине.

Однако все когда-нибудь да кончается, даже страдания, и вот путешественники вышли из ущелья на относительно ровное место. С такой высоты открывался потрясающий вид. Перед ними лежали бескрайние долины, утопавшие в облаках и в тумане, а за ними блестела полоса воды — Желтый Дракон или море? Трудно было определить с такого расстояния. Белая звезда Ситри все еще висела над горизонтом, хотя день уже шел на убыль.

Свежий ветер бил в лицо. Коньен отдувался, временами пригубляя из меха с вином. Содаспес, видя это, неодобрительно морщился и отворачивался. Первым увидел сенмурва Морган.

Ничего опасного в этом нелепом существе, с виду напоминавшим какого-нибудь мутанта, по его мнению, не было. Размером с большую птицу, с короткими кривыми лапами, оно сидело на глыбе известняка, вцепившись в него кривыми черными когтями. Существо имело собачью голову, покрытую лоснящейся шерстью и переходящей на шее в блестящие перья. Изо рта по-собачьи свисал бледный и мокрый язык. Изогнувшись, тварь смешно принюхивалась, точно охотничий пес. Пришелец рассмеялся, привлекая внимание остальных, когда Содаспес вдруг вскрикнул высоким пронзительным голосом. С хриплым не то карканьем, не то лаем собакоорел взмыл в воздух и обрушился на путешественников.

Он пролетел так близко, что Морган отчетливо услышал свист перьев, рассекающих воздух, и почувствовал тяжелый запах, исходивший от тела чудовища. Пахнуло псиной.

Когти впились в плечо, вырвав клок одежды. Морган тут же нырнул в сторону, пытаясь уклониться, и свалился с ног. Сенмурв снова взмыл ввысь по крутой дуге. Теперь он опять хрипло залаял, а после завыл так зловеще, что эхо пронеслось по стенам ущелья, наполнив горы хриплым клекотом. Видимо, он сзывал своих сородичей на пир.

Прежде чем Морган успел что-либо сделать или подумать, воздух наполнился мерзкими злобными тварями. Они завывали, как волчья стая или собачья свора, грозно крутясь над головами путников.

Крылатые чудовища парили над путешественниками, норовя урвать кусок человеческой плоти.

Осгрим выхватил дубину и, сбив одно из чудищ, ловко повернулся в поисках следующей жертвы.

Содаспес тем временем бросился на помощь Моргану.

— Прямо на выходе из ущелья, — объявил он, задыхаясь. Если бы мы могли выбраться чуть повыше, на открытое место…

Морган почувствовал панику, однако не торопился ей поддаваться. Оглянувшись, он увидел Осгрима, который стоял в облаке наседающих на него демонов, нанося сокрушительные удары, всякий раз вызывавшие урон в рядах противника. Что касается Коньена, то старый рапсод стал спиной к отвесной стене утеса и отбивался от крылатых дубиной покороче, но отнюдь не менее успешно. Три или четыре трупа валялись возле его ног. Морган не собирался искать убежища, пока его товарищам грозила опасность. Вырвавшись из рук чародея, он вытащил меч и бросился помогать Коньену. Одна из разъяренных тварей, повиснув в воздухе и яростно колотя крыльями, уже готова была растерзать грудь старика, добраться до сердца барда. Сталь Моргана застигла ее в этот момент. Крылатая псина развернулась, ощерясь, и, обнажая клыки, вцепилась в клинок. Зубы терзали металл, но вот сенмурв упал, потеряв равновесие. Сцепив зубы, Морган припечатал его каблуком.