Пришельцы. Выпуск 2 - [18]
— Глупый он, — шепнул председатель. — Говорит, что ты ему машину угробил.
— Я ж нечаянно, — обиделся мальчик. — Он ушел, а я потом все назад затолкал. Дядь, а это что на столе в бутылке? Водка?
— Ух ты! — услышал обрывок фразы участковый. — Эрудированный. Нет, землячок, это графин. А в графине не водка, а вода. Хочешь пить?
«Лягушонок» отрицательно покачал головой.
— Дядь, а это что такое?
— Это китель. Он надевается…
— А это?
— Это штучка такая. Компьютер называется. Он нужен чтобы… ну, в общем…
— А это?
— Это… — замешкался блюститель порядка. — Это сейф.
— А что у него внутри?
Участковый рассмеялся. Озадаченный Борис выглянул из-за косяка. Взгляд его оцепенел. Он словно почувствовал неприятности.
— Понимаешь, браток, есть такие вещи, которые маленьким детишкам знать не положено. Понимаешь, есть такое понятие, как военная тайна. И для маленьких мальчиков…
— Я большо-ой, — захныкал хулиган, — меня мама в магазин за хле-ебом…
— Ну-ка не реви, — сказал лейтенант, но мальчик и сам уже успокоился и спрыгнул со стула.
— А это для чего дырочка? Ключ вставлять?
— Ключ, — согласился участковый.
— А давай вставим…
— Я же говорю, что маленьким мальчи… — речь его прервалась на полуслове. Шалун вцепился руками в дверцу огромного сейфа и со скрежетом отогнул стальной лист. Лопнули ригели замка. Посыпался песок…
— Ни фига себе! — только и смог выдавить председатель, когда заскрежетал второй лист, когда посыпались на пол какие-то бланки, патроны, купюры.
Заговорили все вместе. Участковый, принимая из рук на руки картонные папки, два стакана, пресловутую бутылку «Пшеничной», еще один пистолет, калькулятор, какие-то мелкие вещи в полиэтиленовых пакетах. Фермер-председатель, отступая в коридор, а Борис, входя из коридора…
— Я же говорил! Говорил!
— Э-э-э, мальчик!
— Стоп-стоп, там больше ничего нет…
Чувство самосохранения сработало, и шалуна никто даже не пытался остановить. Мальчишка заглянул вовнутрь, разочарованно хмыкнул.
— Дядь, давай я назад сложу.
— Э-э… я сам, — только и нашелся милиционер. — Ты, это, сядь…
— Дядь, а это что? — Змееныш исчез, словно вот только что его и не было в кабинете. Скрипучий голос раздавался уже за окошком. От удивительного тембра дрожало стекло. — Что за коробка? Или домик? Коробка?
— Да. То есть нет, — председатель явно разволновался.
— Кто в нем живет? Гудит. А что внутри?
— Это трансформаторная подстанция! — даже взвизгнул председатель. — Она питает весь поселок. Она под напряжением, смотри не…
Но пацаненок был уже за оградой.
— Ну можно я посмотрю-у, — канючил негодник, когда во все стороны сыпались белые искры и раздавался ужасный то ли хруст, то ли скрежет, — ну пожа-алуйста-а… А это что такое? Трубочки-и? А зачем? Фу-у, гря-азное. Я рубашку вымаза-ал. Теперь ма-ма ругать бу-удет.
— Нет! Нет! Стой! Прекрати! — орали в один голос участковый с председателем, однако не сходя с места. — Тебя убьет током! Двадцать киловатт! Не касайся руками за оголенные…
— Да я на расстоя-янии. Я не тро-огаю. Я мы-ысленно. Оно само отколупывается-я! Я ма-ле-енечко! Только погляжу-у… Я уже большо-ой! Я потом назад положу-у!
Не успел рассеяться дым от изоляции, злодей обнаружился на холмике возле водонапорной башни. Маленькая фигурка что-то кричала, но председатель на бегу мог расслышать только два слова:
— …Ну пожалу-уйста-а. Я тихо-онечко-о!
Заскрипело перекрытие кессона-накопителя. Лопнули сварные швы тяг жесткости. Заскрежетал металл.
— Стой! Не тронь! — топал рядом участковый. — Я твоих родителей оштрафую!
По улице шла женщина с пустыми ведрами. Взгляд ее был неотрывен от бегущих и наполнен заинтересованностью. Борис тяжело вздохнул и вышел на крыльцо. Сплюнул с досады, сел на лавочку под голые прутики сирени и закурил. Остановить стихию не представлялось возможным. Стоило попробовать найти с ним (ней) общий язык, но где теперь та стихия, что курочит? Устройство чего теперь заинтересовало малолетнего хулигана? Он представил свой транспорт, сиротливо растележенный на обочине. С двигателем, торчащим наперекосяк из-под погнутого капота, с креслом, зашвырнутым в салон, с колесами, кое-как приставленными к осям. Даже слезы навернулись. Поглядел на часы. Часы были японскими, электронными.
— Хм, интересно, а что там внутри? Ведь не шестеренки же!
Два генерала зыркали из-под козырьков своих громадных фураг на малыша и по очереди объясняли дислокацию. Адъютанты и штабные «хороводились» поодаль, поглядывали на редкие облачка и не мешали. За горой что-то сдержанно громыхало. В воздухе, как говорится, пахло грозой.
Вражеская армия явно была готова к агрессии против маленькой республики. За перевалом натужно гудели двигатели грузовиков с тактическими ракетами. Свистели высокооборотистые турбины гусеничных машин. Еще дальше, если подняться в небо, можно было бы увидеть аэродром и крылатые железяки, облепленные механиками. В окопы на границе соприкосновения сторон подтягивалась живая сила, словно нечисть, обвешанная всякой стрелковой дрянью.
Первый генерал убрал фотографии в нагрудный карман. Пригнулся к вихрастой голове шалуна. На лице его отразились безразличие и скепсис.
