Пришельцы. Выпуск 1 - [23]

— Человек-невидимка какой-то, — обиделся Николай, пододвигая к себе тарелку с бекакой. Больше всего эта штука напоминала разрезанную вдоль гигантскую гусеницу оранжевого цвета с черными перепонками. Внутренности гусеницы были заполнены зернистой фиолетовой субстанцией. Николай прикрыл глаза и понюхал блюдо. Пахло аппетитно.

— Ну что ж, попробуем вашу бекаку, — подумал Николай и, подцепив вилкой кусочек «гусеницы», положил его в рот. Бекака таяла во рту как мороженное, напоминая вкусом креветки, краковскую колбасу, гусиную печень, охотничий сыр и маринованный чеснок одновременно. Расправившись с первым блюдом, Николай придвинул к себе пыкырь свежевыжатый — тягучую жидкость ярко-зеленого цвета и блюдце с шрамшрутками. Вторые были похожи на черных бабочек в сахарной пудре. Земных вкусовых аналогов Николай так и не нашел. Покончив с шрамшрутками, он приготовил деньги и постучал по тарелке вилкой. Обычно он этого не делал, но сегодня Матвей был совершенно невменяемым.

Через минуту официант подошел к его столику.

— Шестьдесят пять лемов, — сказал Матвей, беспрестанно вздыхая и протягивая Николаю золотой прямоугольник с выдавленной на нем цифрой шестьдесят пять.

— Ладно, Матвей, хорош прикалываться, — хлопнул Николай официанта по плечу. — Это ведь розыгрыш? Учти, я догадался сразу, как только сел. Ну, где операторы, девушки, цветы?

— Цветы, розыгрыш? — очнулся официант. Он ошалело посмотрел на своего визави. Затем взгляд его упал на меню, раскрытое на первой странице, на тарелки с остатками бекаки и шрамшруток. Побелев, Матвей плюхнулся на стул рядом с приятелем.

— Вот. Так и знал. Теперь точно отчислят! — трагично выпалил он и, уронив голову на скатерть, заплакал.

— Э-э-э, Матвей, ты что? Хорош рыдать. Мало ли что случается в жизни. Меня вон в прошлом году вытурили за то, что из огнетушителя ректора окатил, и то потом восстановили.

— Восстановили? — с надеждой уставился на Николая Матвей.

— Точняк. Их же тоже не гладят по головке за отчисленных будущих специалистов.

— Меня точно отчислят, это ужас. Два таких ляпа!

— Расскажи, может, полегчает.

— Что ты! — замахал руками тот, — а, впрочем, что теперь терять? В общем, я учусь в пищевом на официанта. Третий курс. Межгалактический факультет. Бета Диана.

— Как?!!

— Я у вас инкогнито на исторической кулинарной практике. Параллельно прохожу практику у себя в кафе.

— «Галактическая гильдия»!

— Ага, а откуда ты?.. Ах да, меню! Ну, словом, сегодня утром у меня был экзамен по обслуживанию тарменков из созвездия Лебедя. Все шло нормально. А в конце завтрака я им в качестве десерта вместо кульпурия тасского принес ассемплюху тухликанскую, представляешь?!!

— Представляю, — сочувственно покивал головой Николай, — ассемплюха это ужасно.

— Вот. И я говорю. Тарменки впали в комуссию, ректор в ярости, а мне и осталось-то учиться всего пару симплеков. И куда теперь?

— А если пересдать?

— Не удастся. Если бы хотя бы я их хотя бы камплюками иплимскими накормил — еще туда-сюда, а то ведь они холоднокровные сам понимаешь.

— М-да, влип ты.

— Дважды влип. Тебе вот бекаку.

— Ну я-то могила. Только вот откуда ты в нашей столовой эту бекаку взял?

— Перемещался к себе. Транскоммутация. Поверишь, в таком ауте с утра был, что ничего не соображал. Меню оттуда в рассеянности прихватил, а заказы твои тоже тупо коммутировал.

— Ладно, замнем. Твои не догадаются. Там что, блюда считают?

— Ага, а твой метаболизм? Ладно бекака и пыкырь, а вот шрамшрутки?

— Э-э-э, так что, я тоже… того, в комуссию?!

— Нет, в комуссию нет, а вот биологической жидкостью твоей теперь прожечь любой металл можно.

— М-да-а! Ну, что ж теперь! Поздно пить «Боржоми», когда легкие отклеились.

— Ой, — Матвей сморщился вытащил из-под языка маленькую позолоченную пластину размером с ластик и уставился на нее. — Вызывают. Декан сейчас долбасить и тумасить будет. Спасибо, что выслушал. Ты — реальный пацан.

— Ты тоже. Удачи. Увидимся.

— Вряд ли! Будь.

Николай посмотрел на место, где только что стоял официант. Затем перевел взгляд на стол. На серой льняной скатерти стояла ваза с цветами, сухарница с недоеденным кусочком черного хлеба и все. Никаких тарелок с остатками экзотических блюд.

— Порядок, — кивнул сам себе Бертлинг. Затем переместил заполненный желудочный мешок под мышку, заменив его новым. Украдкой почесав запасной клешней пупок, Бертлинг спрятал ее обратно в брюшную складку.

— Сдам зарубежку и махну домой на Альдебаран, а потом к бетадианцам. Хорошую они там бекаку готовят, даже моя бабушка не могла бы приготовить ее лучше, а этими жуткими пельменями все три желудка испортить можно. Кошмар, — Николай огляделся и незаметно поковырял щупальцем в преджелудочном зобу. Затем откинулся на стуле и побарабанил пальцами по столу.

— Вам меню принести? — к столу метнулся незнакомый коротышка с полотенцем наперевес.

— Спасибо, А у вас ассемплюха тухликанская есть?

— Я не знаю: я только сегодня заступил. Я спрошу у поваров?

— Ладно, не парься, — покачал головой Николай и, попрощавшись с барменом, направился в туалет. Через секунду он переместился на Альдебаран и отправился сдавать психологию руконогих тирпемплеков, коим, собственно, и являлся. Сегодня еще нужно было дописать курсовую «Субъективные особенности метаболизма у теплокровных особей планеты Земля» и пообщаться с любимой бабушкой, которая просто обожала своего внука-обормота.