Пришельцы - [33]

    - Куда же ты?!

    Шоферу Володе вовсе ни к чему было нести ответственность в одиночку, он смел был за спиной начальства, а начальство некстати возносилось.

    Милиционер Голощапов пощипал сивый ус и сказал, следя за полетом Ковшова с раздумчивостью и без удивления:

    - Достукался парень! - И добавил, адресуя слова свои исключительно подрастающему поколению. Так бывает с каждым, кто нарушает закон.

    Конторский сторож Серафимыч, согбенный и выцветший, как моль, прикрыл мокрые глаза ладошкой и - покачал головой.

    - Ишь до чего нынче хорошо стало - летают! Выгодно это - летать. В сельпо, например, или дальше куды.

    Вера Ивановна Клинова заплакала на всякий случай, утирая слезы пальцем, потом она достала платок и натурально зарыдала, но ее стенания никого не тронули ни сразу, ни после. Гриша Суходолов приплясывал на крыльце, как участник грузинского ансамбля, вставал на носки и радостно потирал руки, он понял, что друг сердечный Федя, представитель иной цивилизации, не потерял интереса к их мелким делам, зорко следит за колхозом и добрый его дух витает рядом. Приятно. Лестно.

    Председатель Ненашев тоже, конечно, догадался, почему Витя Ковшов взмыл и удаляется. Через несколько секунд тело геолога уменьшилось до размеров коршуна, потом - ласточки, потом уж и до размеров точки. Ковшов размылся и пропал. Председатель сразу начал размышлять о том, что же будет дальше. Перспектива выплясывалась, в общем-то, невеселая: обязательно начнется следствие: нагрянет в село всякий серьезный люд из района и области, волнами, с приливами и отливами, пойдут комиссии с портфелями. Начнется все с милиции, понятно, а вот кончится кем? Проверяющих - тьма. Живешь на свете долго и не ведаешь, какие, есть организации, и они, организации, при чрезвычайных обстоятельствах шлют на низы своих полномочных представителей, которые, коли ты уж сделался козлом отпущения, требуют и не умеют улыбаться при исполнении служебных обязанностей.

    ... Народ долго, до ночи, гомонился возле конторы, свидетели подробно рассказывали тем, кто не сподобился видеть чудо, куда и как взлетел буровой мастер Витя Ковшов. Ночью все село глядело в небо. Кто-то предположил, что Ковшов вполне может стать спутником и белую его рубашку будет видать ясно. Но Витя среди звезд так и не возник.

    Участковый Голощапов увез на председательском газике шофера Володю, непосредственного исполнителя злой Ковшовской воли, в район для дальнейшего разбирательства, повелел взять преступнику с собой харчишек и пару белья.

3

 Председатель Ненашев уже забыл, что Никита Лямкин должен нанести визит вечером на квартиру, что сам же приказал секретарше Гале найти мелкого проказника и обеспечить, так сказать, его явку. Наказ был, значит, выполнен. Никита осторожно заглянул на кухню и кашлянул. Ненашев стоял возле электрической плиты, одетый в спортивное трико, и жарил яичницу на ужин. Яичница, как всегда, подгорела.

    - Тебя еще не хватало! - осерчал Сидор Иванович и поставил сковородку на стол. - С тобой еще лаяться!

    - Зачем со мной лаяться? Вот мы сядем рядком да поговорим ладком. - Никита присел на табуретку возле двери и устало потер колени руками. Был он причесан, умыт (на разметленной бороде Ненашев заметил капельки воды), я косоворотке с перламутровыми пуговицами, сапогах и белой кепочке с куцым; козырьком. Кепку. Лямкин снял и доложил на подоконник.

    - Ты, брат, на кого-то похож сегодня, а вот на кого ты похож - не могу вспомнить, - председатель отмахнул ладонью - дым от лица и накинул на сковородку полотенце. - Айда-ко в горницу, начадил я здесь, горло дерет.

    ... Никита все натирал колени, угловатые его плечи были опущены, он казался старым.

    - На кого же ты похож, брат? Вертится в голове что-то такое, - Ненашев притронулся пальцем к виску, а вот вспомнить не могу. Не пьяный ты?

    - Я теперь не пьющий. - Извини, не верю.

    - А мне решительно все равно, верите вы или не верите.

    - На берегу давеча туристов пугал? Днем?

    - Было дело.

    - Зачем пугал?

    - Тут непросто все.

    - По-моему, так проще и не бывает: подпил, с утра, и на лиходейство тебя потянуло. Тебе сколько, лет, Никита?

    - Тридцать три года.

    - Вполне зрелый ты - четвертый десяток грядет, а я с тобой, да и не только я, как с подростком разговариваю, как с пятнадцатилетним, например. Стыда по этому поводу не чувствуешь?

    - Тут непросто все.

    - Тут как раз все просто!

    - Я не ради шутки туристов пугал, жалко мне всего живого, красоты жалко. Я вообще с некоторых пор считаю, что человек на Земле, он, Сидор Иванович, гармонию рушит.

    - Вот те раз! Лишний, значит, человек на Земле? И я - лишний? И ты, и Варя твоя?

    - Да. Все мы - лишние. Человек природой вообще не предусмотрен.

    - Откудова же он взялся тогда?

    - Неясного тут много, но, полагаю, интеллект привнесен к нам искусственно.

    - Гриша Суходолов говорит в таких случаях, что он про это где-то читал, отсюда вывод: ты неоригинален, Лямкин. Это первое. И второе. По-какому такому поводу посетили тебя столь крамольные мысли?

    Никита на вопрос не ответил, он заложил ногу на ногу, поник головой. Ненашев видел его: мосластую шею с ложбинкой и мятый волос на ней. "Кого же он мне напоминает, калина-малина? Не успокоюсь ведь, пока не вспомню. Вот еще докука привалила, калина-малина!"