Приручи тревогу. Почему ты вырос беспокойным и как это исправить - [11]

6. Отсутствие эмпатии по отношению к себе, чрезмерная эмпатия по отношению к другим.

7. «Раз мои эмоции не воспринимались всерьез, значит, и я не заслуживал тогда и не заслуживаю теперь внимательного отношения к себе. А вот к чувствам других нужно относиться с пониманием, ведь они могут стать источником моих недопустимых чувств. Откажу сестре в ее просьбе посидеть с детьми? Она может обидеться, и мне станет стыдно».

8. Склонность к самокритике. Постоянно осуждая себя, мы заставляем себя быть меньше человеком, больше роботом, который никогда не ошибается, все делает вовремя, никого никогда не подводит и желательно ничего не чувствует. Потому что все чувства – это боль.

9. Ощущение внутреннего дефекта. «Если бы люди знали, какой я на самом деле, они бы не захотели со мной иметь ничего общего». Это очень логично, учитывая, что жертва CEN считает свою эмоциональную область «какой-то не такой», ведь собственные чувства отрицались, порицались либо игнорировались, когда его психика только формировалась.

10. Сложности с заботой о себе или о других. Для заботы нужна эмпатия. Люди, выросшие в CEN-семьях, не знают, что это такое. Поэтому с заботой могут возникнуть серьезные проблемы. Однако, как правило, речь идет только о себе. Забота о других может быть как раз чрезмерной, правда, обычно она касается логистики и бытового комфорта других людей, но не их эмоционального благополучия. Все потому, что язык эмоций для жертв CEN звучит как в лучшем случае идиш.

11. Сложности с самодисциплиной. Если мы пытаемся с детства ничего не чувствовать, но это нам не удается, мы можем перестать верить в ценность действий вообще. «Зачем стараться, если все равно не получится?» Также сложности возникают и как протест психики против бесконечных и бесплодных усилий по эмоциональному самоконтролю.

12. Сложности с распознаванием эмоций у себя и у других. Здесь все понятно: как понимать язык, который никогда не учил?

Ловушка распознавания CEN в том, что это не всегда про что-то ужасное, что происходило с человеком в детстве.

Многие мои клиенты с очевидной симптоматикой сперва отрицают, что они находятся под влиянием CEN, утверждая, что у них было прекрасное детство и самые замечательные родители. Если бы мне каждый раз платили, когда я это слышу в ответ на предположение о том, что человек – жертва CEN, я бы уже стал миллионером. Как правило, через двадцать минут такого диалога человек рыдает и не понимает, как можно было с ним так поступать. Но есть защитные механизмы, и один из них – сказать, что «это не про меня».

CEN – это неспособность родителей ответить на эмоциональные потребности ребенка. Для этого необязательно бить и унижать.

Когда дитя подрастает, задача родителей – научить его чувствам. Показать, что переживания есть у всех, что это нормально, что они все требуют внимания. Не всегда нужно действовать, иногда просто можно позволить эмоции быть, и она уйдет. Этому всему должны учить родители, но часть учит, а часть – нет. Знаете, в каких пропорциях? Примерно в тех же: 70/30. 70 % родителей справляются с этой задачей, 30 % – не очень.

Также существует огромная разница между CEN и абьюзом. Разница огромная, хотя результат примерно одинаковый.

Когда ребенок растет в абьюзе, его могут бить, жестоко наказывать. Он может развиваться в неблагоприятной детской среде (adverse childhood experience), например у зависимых родителей, или когда папа на глазах у ребенка бегает за мамой с ножом. Однако это не CEN.

CEN – это другая история.

Я ни на секунду не предполагаю, что абсолютно у всех тревожно-мнительных людей было CEN-детство. Но судя по опыту, у 80–85 % моих клиентов – да.

К сожалению, в России ничего хорошего про эмоциональную связь родителей с детьми сказать нельзя. В огромных количествах семей ни о чем подобном и речи нет. «Мы тебя родили, скажи спасибо».

Когда родитель говорит ребенку: «Если ты продолжишь капризничать, я тебя отдам дяде, брошу и уйду», ребенок понимает, что его безопасность может оказаться под угрозой из-за того, что он что-то не то чувствует. Когда он вырастает, тревога вызывает у него страх, который для него – предвестник боли, потому что когда он капризничал в детстве, ему бывало очень больно.

«Чувства вредны, из-за них меня может ждать опасность и боль, меня отдадут какому-то дяде». Не дай бог что-нибудь пережить в этой жизни.

Так строится стена.

Чтобы выйти из-под влияния CEN, надо, в первую очередь, научиться разрушать эту стену. Впустить в свою жизнь мир чувств и эмоций, научиться их распознавать, проживать и принимать. Только тогда наступят перемены в себе и перемены в семье. Когда начнут происходить перемены с CEN, последних не избежать.

CEN заставляет человека «прогибаться» под партнера и терять самоидентификацию. Жертвы CEN часто выбирают в мужья и жены таких же жертв CEN, чтобы партнер не слишком погружал их в мир чувств и эмоций.

Когда человек рушит CEN, он начинает много говорить и думать о своих чувствах, и если это происходит резко, неожиданно и без подготовки, партнер впадает в ступор. Он не в состоянии понять, что раньше вы просто много лет держали это глубоко в себе. Очень важно подойти к процессу осторожно и аккуратно, объяснить близкому человеку, что вы сейчас занялись своей психикой, рассказать, что такое CEN, откуда оно взялось у вас, что для вас это сейчас важно и вы просите о поддержке.