Прирожденные аферисты - [7]

Через час такой беготни Рыжий вздохнул:

– Ну и трудное это дело!

– Мы отблагодарим, – заверил Ашот.

Рыжий подозрительно посмотрел на него и сухо произнес:

– Вот это ни к чему.

Наконец папка документов распухла. И предстоял последний бросок…

Возле финансового отдела толпился народ. Рыжий отвел армян в сторону:

– Все резолюции есть. Накладные подписаны. Машину подгоняйте к складским помещениям.

– Иди, – кивнул Ашот Давиду.

Тот отправился давать указания водителю.

– Последний удар – деньги надо внести, – сказал Рыжий. – Они у вас с собой?

– Конечно.

– Семь тысяч двести пятьдесят рублей двадцать копеек.

Они отошли к лестнице, где никого не было. Ашот протянул пачку, где было девять триста. Мол, сдачи не надо. Но Рыжий отсчитал сдачу до копейки.

– Только я с вами пойду, – сказал Ашот.

– Туда посторонних не пускают, – развел руками Рыжий.

– Без обид, дорогой. Однако такие деньги.

– Так. Вот вам документы на товар. – Рыжий протянул папку, а потом написал на подоконнике собственноручную расписку. – Вот расписка на деньги. Вот мой паспорт, если не верите.

– Да верю я вам, верю, – воскликнул Ашот, но паспорт взял, да еще пролистнул его, убедившись, что в нем фотография именно Рыжего.

– Подождите минут пятнадцать, пока в бухгалтерии все оформлю. – С этими словами Рыжий толкнул дверь кабинета.

Через пятнадцать минут он не появился. Не было его и через полчаса. Через сорок минут возник Давид:

– Машина давно ждет.

– Я тоже жду! – нервно воскликнул Ашот.

Потом они зашли в финансовый отдел, помещение которого оказалось проходным.

Ашот сразу все понял. И сказал:

– Кажется, нас обманули, племянник.

– Как же так? – удивился Давид.

– Мы нарвались на жуликов.

Перелистывая папку с документами, которую оставил мошенник, Ашот наткнулся на вложенную туда записку и со злостью витиевато выругался по-армянски. На листе аккуратно печатными буквами с ошибками было выведено:

«Пращайте ышаки горные. За науку вы заплатили».

Глава 5

Стучали колеса. Проносились за окнами вагона «СВ» сонные полустанки, трехоконные деревянные домишки, бесконечные леса и поля. Поезд ехал в украинские земли.

В двухместном комфортабельном купе отдыхали двое. В бархатном халате, покуривая трубку, сидел, поцеживая крымский коньяк, вальяжный мужчина – тот самый Павел Николаевич, продавший армянам ткань. В узких кругах его именовали Королем. Напротив него скучал давешний рыжий лжесотрудник ткацкой фабрики.

В солидном кожаном портфеле с золотыми застежками лежало несколько тысяч рублей. Пассажиры спального вагона возвращались домой с добычей.

– Все-таки удивляюсь я тебе, Король, – сказал рыжий прохвост – по паспорту Игнатий Сивухин, а по кличке Сивуха. – Как это ты умеешь ко всем подлезть, всех расположить. Хоть бы научил.

– Этому не научишь. Это свыше дано, – важно объявил Король.

– Свыше? Нет ничего свыше. Сплошной материализм.

– Это для кого как.

– Не хочешь помочь корешу в повышении образования.

– Сивуха, если бы мог – помог. Ты пойми – твоя роль всегда будет вторая. Без обид.

Сивуха зло посмотрел на него.

– Но вторая роль при мне – это как вторая роль в Большом театре, – попытался успокоить подельника Король. – Ими и народные артисты не брезгуют. Так?

Сивуха поморщился и проглотил зеленую таблетку, запив холодным чаем без сахара. Его мучила язва, поэтому он не пил и не курил, зато постоянно глотал таблетки. Надеялся когда-нибудь излечиться, ходил по врачам и был страшно мнителен.

– Или забыл, как я подобрал тебя в поезде? – напирал Король.

– Не забыл, – буркнул Сивуха.

Король нашел своего ближайшего помощника, когда по очередному жульническому делу ехал в Куйбышев. Сивуха зашел в купе, надев железнодорожный китель, – собирать по рублю перед отъездом за белье. Жизнь его как раз дала трещину и довела до мелкого жульничества в поездах. Если быстро сработать, можно за раз собрать рублей тридцать. А потом на другой вокзал. И так день за днем. Однажды Сивуха попался, и ему пришлось сигать через открытое окно. Его всегда спасало, что он очень шустрый и быстро бегал.

В тот знаменательный день Король его раскусил практически мгновенно. И спросил, захлопнув на защелку дверь купе:

– Будем милицию звать?

– Гражданин, если не хотите платить, останетесь без белья, – хорохорился Сивуха.

– Гражданином ты следователя будешь называть. Годика три тебе дадут по доброте.

Сивуха понял, что влетел. Очень уж уверен и проницателен был несостоявшийся потерпевший – так ведут себя номенклатурные работники или сотрудники прокуратуры. А тут и поезд тронулся.

– Поговорим? – спросил Король.

– У меня билета нет, – грустно произнес Сивуха.

– Я договорюсь.

И Король договорился. А потом в лоб спросил:

– Не надоело по мелочам кусочничать?

– А что, есть варианты? – теперь уже заинтересованно полюбопытствовал Сивуха.

– Варианты всегда есть.

Их сотрудничество оказалось чрезвычайно плодотворным. Сивуха обладал массой специфических умений, которые по отсутствию воображения не мог никуда приспособить. У Короля с воображением все обстояло самым наилучшим образом…

Они только что обтяпали хорошее дельце. Теперь заскочат на день домой. А потом их ждала столица. И Король чувствовал себя конкистадором. Нет, скорее, Батыем – Москва заплатит ему дань.