Прирожденная неудачница - [7]

– Что-то в этом роде.

– Но вы не знаете почему?

Я осторожно присел на краешек стула для посетителей.

– Полагаю, нам нужно поднять материалы по делу миссис Сидделл в Лос-Анджелесе.

– Пожалуй, – согласился Лейверс. – В конце концов, мы должны закончить расследование по обоим этим убийствам к сегодняшнему вечеру.

– К сегодняшнему вечеру?

– Ну, к возвращению Стюарта Уитни из Лос-Анджелеса. – Он вынул изо рта наполовину выкуренную сигару, уставился на нее как на личного врага и бросил в пепельницу. – Сколько у нас девушек в Пайн-Сити? – с вызовом посмотрел он на меня. – Что-то около тридцати тысяч? Так нет же, вам нужно было обязательно связаться с дочерью Стюарта Уитни!

– Да я о нем впервые узнал сегодня…

– Вот потому-то вы никогда не станете капитаном, – отметил он. – Полное равнодушие к политике. Неужели вас ничто в жизни не интересует, кроме женщин, Уилер?

– Нет, – искренне признался я, – но я готов учиться.

– Уитни – это сбывшаяся мечта каждого мелкого бизнесмена в Пайн-Сити, – пояснил шериф. – Большая шишка в Лос-Анджелесе. С тех пор как он поселился здесь, вся местная мелочь, начиная с мэра, просто преклоняется перед ним. Стюарт Уитни может делать в Пайн-Сити все, что ему захочется. Когда Стюарт Уитни говорит, земля сотрясается, а люди внимают ему с молчаливым благоговением. Если Стюарт Уитни желает чего-то, он просто поднимает мизинец, и целая толпа прилипал, высунув язык, бросается выполняет его желания. А если случайно узнает, что дело об убийстве расследуется каким-то некомпетентным дураком, который к тому же был груб с его дочерью, – кем-то вроде вас, Уилер! – дело завтра же утром будет передано в городской отдел по расследованию убийств. Теперь можете легко догадаться, кого в следующий раз ни за что не выберут окружным шерифом.

– Вы говорите как настоящий поэт! – заметил я с восхищением в голосе.

– Этот анонимный убийца-самоубийца – жертва, – проворчал он. – Его не удалось опознать?

– Еще не знаю. Не проверял.

– Не проверял?! – Его многочисленные подбородки мгновенно приобрели ярко-красный цвет.

– А все из-за моих товарищеских чувств к сержанту Сэнджеру, – сказал я быстро. – Если не давать ему поручений, он начинает ощущать свою ненужность и расстраивается.

– Убирайтесь! – рявкнул Лейверс.

– Вы меня не поняли, шериф, – серьезно продолжил я. – Как бы вы себя чувствовали, если…

– Убирайтесь! – снова крикнул он.

Разозлить Лейверса – самый простой способ прекратить бессмысленный диалог. Я поскорее выскочил из кабинета, пока он не остыл и не начал придумывать новые дурацкие вопросы. Аннабел разгневанно посмотрела на меня поверх пишущей машинки.

– Если вы закончили вашу беседу с шерифом, пожалуй, можно вынуть затычки из ушей, – холодно произнесла она.

– Вы что-нибудь слышали о Стюарте Уитни? – небрежно поинтересовался я.

– Стюарт Уитни? – Ее лицо осветилось улыбкой. – Кто же о нем не слышал? Ведь это тот самый ужасно важный джентльмен с невероятными связями в Лос-Анджелесе, который живет в Пайн-Сити только потому…

– Да, это он, – процедил я сквозь зубы. – Вы знаете его дочь?

Она отрицательно покачала головкой цвета меда.

– Кто станет думать о дочери, если джентльмен богат, красив и к тому же вдовец?

– Да он годится вам в отцы!

– А что плохого в элегантном, утонченном пожилом джентльмене?

– Да ничего, если он – это я.

– Вам не следовало так говорить, – скривилась Аннабел. – Меня сейчас стошнит!

***

В кафе на ближайшем углу я выпил три чашки кофе и направился в криминалистическую лабораторию.

В белом халате Эд Сэнджер выглядел великим ученым, а я почувствовал себя невинной жертвой из фильма о сумасшедшем докторе.

– Сделал его снимок в морге, – деловито сообщил он. – Один из моих помощников как раз готовит для вас пакет фотографий.

– Спасибо, Эд, – поблагодарил я. – А как насчет девушки?

– Вы забрали с собой ее портрет, как я мог сделать копии?

– Понятно.

– Но решил, что вам срочно нужны снимки из морга, – самодовольно заявил он, – поэтому занялся ими в первую очередь. Снимки с места преступления получите к вечеру. С мест преступлений, думаю, будет точнее.

– Опознать труп не удалось?

– Никаких шансов, – услужливо сказал Сэнджер. – Даже этикетки с одежды срезаны.

– А отпечатки пальцев?

– Отправлены в ФБР. – Он обиженно взглянул на меня. – Знаете, лейтенант? Иногда не могу избавиться от впечатления, что вы мне не доверяете.

– Просто проверяю, – заверил я его. – Что еще?

– Еще пока не получил отчета по баллистике, они как раз проводят испытания. Между прочим, это кольт 32-го калибра, автомат.

– На нем были отпечатки?

– Только его, больше ничьих нет. На мой взгляд, пистолет очень уж чист.

– Что еще? – повторил я вопрос, потому что Эд Сэнджер не из тех, кто с готовностью расстается с имеющейся у него информацией.

– Когда док Мэрфи закончит вскрытие, надо будет хорошенько заняться медной проволокой, которой задушили девушку, – радостно заявил он. – Тут есть над чем подумать.

– А именно?

– Ну, например, если душат кого-нибудь до смерти в состоянии аффекта, обычно это делают голыми руками, не так ли?

– Пожалуй, да, – осторожно согласился я.

– Поэтому, если мужчина душит девушку, закрутив медную проволоку вокруг шеи, а затем медленно затягивает ее, он должен быть, скорее всего, садистом.