Природа времени: Гипотеза о происхождении и физической сущности времени - [18]
Случай свел меня с ним в переполненной электричке Петергоф — С.-Петербург. Едва мы умостились, как я спросил его: «Времени нет?» «Времени нет», — ответил он. И, кажется, мы поняли это однозначно, а именно: времени нет, но есть проявления материи, которые и определяют ее временные свойства. Но, может быть, нам это только показалось.
Вот что пишет Белостоцкий: «Мы пришли к выводу, что Время как материальная субстанция не существует в Природе — это плод нашего воображения, придуманный нами для удобства нашей же ориентации в пространстве». Несколько противоречивое высказывание, в том смысле, что время придуманное. Не отсюда ли мысли автора о том, что время при некоторых обстоятельствах может исчезнуть или повернуть вспять. По моему мнению, такие представления автора — это следствие недостаточно четкого понимания первопричин происхождения времени. А может быть, и следствие неких рецидивов в понимании того, что время не существует само по себе, о чем хорошо знал еще Лукреций.
Впрочем, несмотря на некоторую противоречивость своих представлений о времени, несомненно, что Ю. Белостоцкий идет в авангарде тех, кто пытается разобраться в том, что такое Время. А его убежденность в том, что время любого тела или любой локальности зависит как от состояния материи в этой локальности, так и от состояния пространства, занимаемого этой локальностью, является, пожалуй, главным достоинством его научной гипотезы.
Среди работ, с которыми мне довелось познакомиться сравнительно недавно, выделяется статья В. А. Копылова {24}. Автор сразу заявляет, что двадцатилетняя инженерная деятельность и практические исследования в области физиологии позволяют ему утверждать, что существует «разное (индивидуальное) протекание времени» у людей. При этом он считает, что вообще изменение хода времени зависит от энергонасыщенности материальной системы. Более того, В. Копылов делает смелое обобщение, утверждая, что «физический смысл времени — это удельная плотность энергии системы». Просматривая в первый раз статью и увидев эти строчки, я мысленно пожал автору руку и, образно выражаясь, продолжал ее трясти, пока не наткнулся на утверждение о том, что «чем выше энергонасыщенность (биологического объекта)… тем медленнее течет его время».
С таким утверждением невозможно согласиться — как раз наоборот… Пришлось снова и снова перечитывать эту интересную работу, пока я окончательно не успокоился, т. е. пока не понял причину, по которой автор так интересно «заблудился». Оказывается, по мнению В. Копылова, состояние любой системы определяется ее взаимодействием с физическим вакуумом. Допустим. Но вот само это взаимодействие автор сводит главным образом к гравитационному взаимодействию. Это, в конечном счете, и приводит его к убеждению, что форма существования вещества (и его собственное время в том числе) главным образом зависит от плотности гравитационного потока…
Ошибка В. Копылова заключается в том, что состояние любой системы (любая «форма существования вещества») зависит не только от гравитационного взаимодействия, но и от других факторов. При прочих равных условиях, чем выше энергонасыщенность объекта, тем более высок темп времени в нем, тем более сжато собственное время и тем, следовательно, быстрее, а не медленнее течет его время.
Статья интересна не по причине ошибочного вывода автора, а из-за того, что он поставил под сомнение субстанциальную концепцию времени и смело провозгласил, что время — это функция состояния вещества.
Своеобразным откровением для меня явилась книга «Контуры эволюционной физики» В. Маркова {25}. И даже не потому, что она посвящена проблемам сущности времени, что само по себе является большой редкостью. И, конечно, не потому, что автор буквально охвачен пламенной страстью убедить нас, что пространство-время всегда неоднородно. (Начиная с 1915 г., идея о том, что время неоднородно, не является больше шокирующим откровением — неоднородное гравитационное поле неизбежно порождает неоднородное время.) Книга приятно удивила меня огромным объемом информации из той области естествознания, которую прежде я никак не связывал с проблемами времени. Неоднородность времени в книге увязана с геологией и с эволюцией Земли.
Впрочем, смелые обобщения автора выходят далеко за пределы геологии. «…В невостребованном физиками опыте частного Естествознания имеются строгие доказательства несимметричности времени относительно сдвигов, а следовательно, несостоятельности законов сохранения энергии и массы как фундаментальных законов физики». «Суть нашей позиции, — пишет автор, — заключается в том, что безукоризненное выполнение законов сохранения в классических экспериментах, равно как и нарушение этих законов при иных физических условиях, признается в качестве одинаково достоверных фактов, поскольку принципиально не наблюдаемо.
В этом коренное отличие нашей точки зрения от концепции однородного пространства-времени, которая непримирима к результатам любых экспериментов, вступающих в противоречие со строгими законами сохранения».
Как видите, автор идет гораздо дальше, чем это вытекает из простого признания неоднородности времени в общей теории относительности.
Перед вами первое подробное исследование норм жизни населения России после Второй мировой войны. Рассматриваются условия жизни в городе в период сталинского режима. Основное внимание уделяется таким ключевым вопросам, как санитария, доступ к безопасному водоснабжению, личная гигиена и эпидемический контроль, рацион, питание и детская смертность. Автор сравнивает условия жизни в пяти ключевых промышленных районах и показывает, что СССР отставал от существующих на тот момент норм в западно-европейских странах на 30-50 лет.
В книге воспоминаний заслуженного деятеля науки РФ, почетного профессора СПбГУ Л. И. Селезнева рассказывается о его довоенном и блокадном детстве, первой любви, дипломатической работе и службе в университете. За кратким повествованием, в котором отражены наиболее яркие страницы личной жизни, ощутимо дыхание целой страны, ее забот при Сталине, Хрущеве, Брежневе… Книга адресована широкому кругу читателей.
Содержание антологии составляют переводы автобиографических текстов, снабженные комментариями об их авторах. Некоторые из этих авторов хорошо известны читателям (Аврелий Августин, Мишель Монтень, Жан-Жак Руссо), но с большинством из них читатели встретятся впервые. Книга включает также введение, анализирующее «автобиографический поворот» в истории детства, вводные статьи к каждой из частей, рассматривающие особенности рассказов о детстве в разные эпохи, и краткое заключение, в котором отмечается появление принципиально новых представлений о детстве в начале XIX века.
Монография впервые в отечественной и зарубежной историографии представляет в системном и обобщенном виде историю изучения восточных языков в русской императорской армии. В работе на основе широкого круга архивных документов, многие из которых впервые вводятся в научный оборот, рассматриваются вопросы эволюции системы военно-востоковедного образования в России, реконструируется история военно-учебных заведений лингвистического профиля, их учебная и научная деятельность. Значительное место в работе отводится деятельности выпускников военно-востоковедных учебных заведений, их вкладу в развитие в России общего и военного востоковедения.
Как цикады выживают при температуре до +46 °С? Знают ли колибри, пускаясь в путь через воды Мексиканского залива, что им предстоит провести в полете без посадки около 17 часов? Почему ветви некоторых деревьев перестают удлиняться к середине июня, хотя впереди еще почти три месяца лета, но лозы и побеги на пнях продолжают интенсивно расти? Известный американский натуралист Бернд Хайнрих описывает сложные механизмы взаимодействия животных и растений с окружающей средой и различные стратегии их поведения в летний период.
Немногие культуры древности вызывают столько же интереса, как культура викингов. Всего за три столетия, примерно с 750 по 1050 год, народы Скандинавии преобразили северный мир, и последствия этого ощущаются до сих пор. Викинги изменили политическую и культурную карту Европы, придали новую форму торговле, экономике, поселениям и конфликтам, распространив их от Восточного побережья Америки до азиатских степей. Кроме агрессии, набегов и грабежей скандинавы приносили землям, которые открывали, и народам, с которыми сталкивались, новые идеи, технологии, убеждения и обычаи.