Припарка мёртвому - [50]

— Мне нужна ваша консультация, — определил рамки своих претензий я, — Окажете её в полной мере — мы квиты.

Та пару недель, что я восстанавливал внутренний кислотно-щелочной баланс своей нервной системы упражнениями и медитациями, довольно быстро пролетели. Каждый раз, когда выдавалась возможность немного поразмыслить, я пытался понять, что следует делать. В наличии огромная невидимая чаша с землей, откуда нужно выгнать очумительное количество бессмертных тараканов. После изгнания из крепости у них не будет ни единого шанса воздержаться от смешивания с другими культурами. Нихонцев найдут и интегрируют, захотят они этого или нет.

Но, кто бы мне, гуманитарию, владеющему самым бесполезным с точки нанесения массового урона классом, подсказал бы, что и как нужно сделать, чтобы заставить висящий в воздухе здоровенный остров стать местом, непригодным для жилья? Первым на ум, естественно, приходил Эдвард Эйнинген, мой старый друг и товарищ, достигший очень немалых высот на почве магических технологий. У него было всё, что не хватало мне — ум, системный подход, нужные наборы знаний… Только вот шансов пробиться к нему не было — его пасла туча бессмертных, заодно обеспечивающая оружейника заказами. Кроме этого персонального рая существовала весьма отличная от нуля перспектива, что даже если я пробьюсь сквозь все преграды и вынесу его на волю, прижимая к собственной груди, он даст мне от ворот поворот. Эйнинген хоть никогда и не боялся испачкать руки в грязи или крови, но производил стойкое впечатление человека, максимально далекого от глобальных акций.

Вторым был Умный Ёж, немертвый, мудрый и весьма отмороженный некромант. Настоящая дохлая легенда этого мира и бывший начальник Лиги Некромантов, чья известность и востребованность росли день ото дня. Проблема была в том, что заинтересовать Абракадавра чем-то, когда тот уже заинтересован совершенно другим — дело бессмысленное. А я точно знал место, где сейчас этот достойный муж готовит свою экспедицию для восхождения во Внешний Мир. Более того, я даже имел пригласительный билет на это шоу. Как эксперт.

Суммируя, мне была нужна помесь учёного и мага с чрезвычайно пластичным, циничным и творческим мозгом, не обремененная излишними моральными терзаниями и склонная к смелым экспериментам. Гремлины.

— Забудь даже думать! — отрезала «синяя», скрещивая лапки на груди.

— Можешь нас всех тут перебить, придурок, — хмуро кивнула «чёрная», — Рано или поздно кто-нибудь узнает, что мы помогли самому массовому убийце в истории.

— Девчонки, — предпринял я вялую попытку переубедить их, — Речь не просто о какой-то левой стране, которую злой орк хочет развалить. Мы говорим о потенциальном захватчике с претензией на мировое господство, который уже перешёл к первым конфликтам. Нихонцы поссорились с богами так, что Этта, если вы знаете такую, пришла просить меня объединить силы.

— Моя светящаяся ладонь говорит «да», — пожала плечами «синяя», — Но всё остальное кричит «нет». Включая разум, Джаргак. Ты веришь, что говоришь правду, но факты есть факты — сейчас никто ни на кого не нападает. Не завоёвывает. А если бы даже сейчас шла война, помогать тебе — было бы верхом безумия.

Сёстры синхронно кивали в такт её словам. Даже мягкосердечная «зелёная», наготовившая еды на всю ораву включая меня. Воцарилось тяжелое молчание. Я с кислым лицом прикидывал перспективы. С одной стороны, я прямо сейчас могу честно и абсолютно открыто заявить сёстрам, что совершенно ничего против них не имею. Улетят они отсюда целенькие и здоровые, причём даже если нападут на меня. Зла за то, что они коварно доили Картера, причём еще и спаивая его одновременно, я на них не держал. Более того, это, наверное, были самые счастливые дни в его жизни.

Но лишаться рычага давления не хотелось. Мне банально некуда было податься, некого спросить или попросить о помощи. Благодаря редко встречающемуся высокому росту, плащ анонимности был далеко не так эффективен, как бы хотелось. Когда-то, планируя универсального бойца и бегуна, я совсем не думал о том, что перейду в разряд разыскиваемых парий, вынужденных прятаться и скрываться.

— Кирн… — моё, да и не только моё внимание привлекла «красная». Вспыльчивые и агрессивные, «красные» гремлинши были еще более неуживчивы, чем едкие и мрачные «черные». Обратившаяся ко мне по имени вместо «придурок», «козёл», «подлец», «говнюк» и прочих уменьшительно-ласкательных для «красных» слов гремлинша вызвала отчаянное любопытство всех присутствующих.

— Кирн, — вновь повторила она, выглядя серьезнее, чем когда-либо раньше, — Ты, наверное, кое-чего не понимаешь. Мы все тут немного не понимаем, но ты со своим «я прилетел, давайте что-нибудь разрушим» — разрушаешь нам мозг. Не надо так.

— Да я… — попытался я объясниться, но не успел.

Красная соскочила с моей ноги, запрыгнула мне на грудь, схватила за уши и заорала в лицо:

— Да ты!! Да! Ты! Знаешь, почему твоим именем детей не пугают?! Потому что взрослым страшно! Страшно, понимаешь!!

— С какого… — попытался возмутиться я, но злая кроха буквально рванула себя на моё лицо так, что наши глаза почти соприкоснулись.