Приобретут весь мир - [254]

Яньань был центром, из которого вся эта пропаганда распространялась на четыреста миллионов китайцев. Яньань был столицей Пограничного правительства и штаб-квартирой его армии. Ланни осознал, какие огромные силы есть у этого движения. Не только Балу Чун, регулярной Восьмой армии, но и нерегулярной партизанской, хорошо организованной и поддерживающей непрестанное сопротивление во всех провинциях этой огромной страны. Предполагалось, что японцы владеют всем северо-восточным Китаем, но это было не так. У них были только порты, судоходные реки и железные дороги, плюс только те территории, которые они могли захватить короткими рейдами. Всё остальное находилось в руках китайских партизан, которые постоянно совершали налеты, саботаж, разрушение. Японцы отправляли карательные экспедиции, которые уничтожали целые деревни. Но как только они уходили, крестьяне начинали восстанавливать разрушенное. А тем временем партизаны совершали набег на какое-то другое место.

«Где они достают припасы?» — спросил Ланни. Ему ответили, что всё отбирают у врага. Оружие, боеприпасы, продукты питания. Они даже время от времени захватывали танки. Японцы не могли охранять каждое место, и то, что они оставляли без охраны, захватывали ночью. «Все, что у них есть, становится нашим», — сказал один из генералов.

Причина состояла в том, что все крестьянское население было с партизанами. Впервые в истории этой страны у людей была армия, которую они считали своей. Армии военных баронов грабили даже свои собственные провинции. И их ненавидели и боялись их собственные люди. Но Красная Армия училась в бою. «Поэтому её никогда нельзя победить», — сказал Мао Цзэ-дун, её хладнокровный политический лидер, председатель партии. — «Её может рассеять, но она опять соберётся, её можно уничтожить, но она снова развернётся».

XI

Мао с готовностью согласился на желание двух приезжих посетить его. Как и все остальные, он и его семья жили в пещерах, но впереди находилось помещение, где находился его телохранитель. Мао был человеком, которого упорно искал враг, и за голову которого было много обещано. Разговор состоялся ночью, и приезжих отвезли на место в трясущемся старом грузовике. Высокие ворота помещения заскрипели на деревянных петлях, и Хан, гордый и счастливый, выдал пароль. Их сопроводили в приемную этой пещеры, в которой был красный кирпичный пол и выбеленные стены. Комната была освещена только одной свечой, установленной в чашке.

Когда их хозяин встал, они увидели, что он крупный человек с полным лицом, густыми черными волосами и добрым выражением. На нем были мешковатые штаны и куртка, а во время разговора он курил плохие сигареты с домашним табаком. Посетители подумали, что они никогда не встречали более непритязательного человека. Он не говорил по-английски и имел своего переводчика. Он ждал, пока вопрос будет переведён, а затем он отвечал одним коротким предложением, сделав паузу, пока это предложение не переведут на английский язык для гостей. Он был очень серьезным человеком и спокойным, как Будда. У него не было никаких нервных жестов, и его голос был низким и мягким. Сидя в тени, у него был вид оракула. Он объяснил революцию, которую проводила его партия. Три четверти китайского народа были крестьянами, и они были в руках помещиков, которые брали от половины до трех четвертей их продукции. Это было настоящее рабство, и партия обещала отдать землю тем, кто ее обрабатывал. После того, как это произойдёт, они станут полной и без оговорок партией демократии. Да, они были согласны с тем, что бывшие помещики должны иметь право голоса на равных условиях со всеми остальными. «Голоса помещиков никогда не повлияют на результаты выборов», — сказал председатель Мао с улыбкой.

Прежде всего, была задача вытеснить японского захватчика. Это был еще один и даже худший помещик, и никогда не будет мира в Восточной Азии, пока японские крестьяне не отменят помещичье землевладение в своей стране и не создадут свою народную партию. Мао хотел знать, насколько хорошо, если вообще, этот факт был понят в Америке. На какое-то время он сам стал задавать вопросы, а Ланни и Лорел отвечать на них. Ланни объяснил, что в Америке происходит такая же борьба. Там есть помещики, и они доминируют в политике и политическом мышлении. — «Конечно, у нас земля означает природные ресурсы, уголь, нефть и полезные ископаемые».

«У нас тоже», — добавил собеседник.

— Республиканская партия является партией этих законных интересов, включая крупных промышленников, тех, кто контролирует корпорации, которые владеют землей и ее природными богатствами, патентами, всеми секретами и производственным оборудованием. Демократическая партия нащупывает свой путь к решению этой проблемы, но она очень далека от принятия или даже понимания коллективистских идей.

— А президент Рузвельт понимает их?

— У него такой активный ум, что я не решаюсь сказать, что есть какая-либо социальная проблема, которую он не понимает. Возможно, с помощью своей жены. Но он более или менее является узником политиков из южной части нашей страны, которая управляется землевладельческой аристократией так же, как и здесь, в Китае, поэтому его администрация пошлет помощь Чан Кай-ши, но с подозрением будет глядеть на ваше движение.