Принесите мне совесть ужасного принца - [8]

— А это… — произнес отец, указывая рукой на меня. — Са…

— Кладбище несбывшихся мужских надежд, — перебила я, заприметив кресло. — Очень приятно.

— А почему кладбище? — удивилась мадам, любуясь платьем дочери, напоминающее какашку единорога.

— Я поставила крест на уборке, готовке и идее выйти замуж за кого попало.

Я спокойно села в кресло, морщась по привычке. «Где у нас еще жемчуг?» — рявкнула одна швея другой, перерезая нитку ножницами. А вторая побежала за коробкой.

— Это самый модный наряд из всех! — гордо произнес отец, любуясь своей дочуркой. — Мы, разумеется, не поскупились! Ради будущей королевы Норланда!

— Какой прелесть, — вздохнула я, глядя на платье и подложив руку под голову. — Я вообще люблю идиотизм в чистом виде. Так что порадуйте меня еще чем-нибудь…

— Что значит «идиотизм»? — опешил отец, пока швеи подняли головы. — Это лучший наряд, который только можно себе позволить! Самый модный!

— Тс! — я прижала палец к губам, и все притихли. — Прислушайтесь! Слышите, как то же самое говорят на всех концах города? Да что вы! Даже в разных концах страны! Это самый модный цвет! А давайте наденем фамильный гарнитур!

— Я ничего не слышу, — помотал головой хозяин дома, глядя на супругу. Так удивленно посмотрела на платье.

— Хорошо, — усмехнулась я, вставая и подходя к коробке с жемчугом. Я молча высыпала ее на пол и села в кресло. «Что вы себе позволяете! Уберите руки!» —   заорали швеи, глядя на меня так, словно с удовольствием пошили мне последнее платье, оставив визитку в моих навсегда похолодевших руках.

— Я позволяю себе очень многое. Я вообще люблю баловать себя, — ответила я, понимая, что метать бисер перед свиньями — моя работа. — Скажите мне, какую из жемчужин вы запомнили?

— По-моему, они все одинаковые, — прищурился хозяин дома, а хозяйка с прищуром вглядывалась в жемчуг, пожимая плечами.

— Да как вы смеете! — одна из швей уперла руки в боки, пока я смотрела на ее раскрасневшееся от гнева лицо. — Уберите эту женщину! Она мешает нам работать! Я отказываюсь работать, пока она здесь! Это самое модное платье из всех, которые мы шили! Я настаиваю!

— Приношу глубочайшие извинения, — усмехнулась я, глядя на пошлый куст цветов на бедрах «будущей королевы» и на огромное декольте почти до пупка. — Куда положить?

— Цветы очень худят! — возразила вторая швея, высовываясь из-за пышной юбки.

— Кошелек родителей. Всего хорошего, — махнула я рукой, пока Изабелла распахнула глаза, с ужасом глядя на меня. «Быстрее, Марго, нам еще одно платье шить! Забери остатки ткани! Там как раз заказали по последней моде!» —   послышалась возня за спиной. Дверь с грохотом закрылась, а я критично посмотрела на наряд.

— Никогда не бывает второго шанса произвести первое впечатление, — произнесла я, вставая с кресла. — На отбор придет человек сто. И половина из них будет в одинаковых платьях. Принесите мне шаль.

— Зачем? — в один голос спросили хозяин и хозяйка, пока я терпеливо ждала.

— И какую-нибудь ужасную брошь, — потребовала я у служанки, которая вопросительно смотрела на хозяев: «У нас их много!»

— Милочка, сейчас объясню! Закрываешь один глазик, достаешь шаль, если глазик не вытек, то эта шаль нам не подходит! — ответила я, глядя на обрезки на полу.

Через пять минут послышался стук ног по деревянной лестнице, а мне сунули шаль такого цвета, от которого в каждом умирает художник. Она была ядовито-зеленой, с какими-то бурыми пятнами.

— Эта шаль — билет во второй тур, — усмехнулась я, набросив ее на плечи Изабелле. — Если вместо «еще одна участница» объявят «девушка в ужасной шали!» — это победа.

— Я ее не надену! — послышался истерический визг, а шаль упала под красивые голубые туфли. На глазах ее выступили слезы. Она топала ногой, хныча и топча шаль. — Это позор! Выбросьте ее! Немедленно!

— Послушай меня, дорогая моя. Даже королевский садовник каждый день видит фамильные гарнитуры и роскошные платья. А такую шаль они не видели никогда, — спокойно произнесла я, подозревая, сколько проблем принесет мне эта красавица, которая сейчас орет: «Как теперь принц влюбится в меня? В этом убожестве?» — Любовь и отбор — две вещи несовместимые, мое наивное дитя. Любовь с первого взгляда возможна только между тобой и пирожным.

— Записывайте, — приказала я, пока служанка бегала за прибором. — Сейчас будем репетировать. Чтобы завтра от зубов отлетало. Пишите. «Я очень надеюсь победить, поэтому надела шаль моей прабабушки. Она приносит мне удачу! Если вам интересно, я могу рассказать вам ее историю! Однажды к прабабушке в дом постучался таинственный незнакомец… Ой, простите, я и забыла, что у нас так мало времени. Извините. Как-нибудь в другой раз».

— И все? — ужаснулись родители, пока я спокойно смотрела на дрыганье ногой и задирание пышной юбки.

— Уважение к традициям очень ценится в любой знатной семье, — ответила я, глядя на часы. — К тому же любопытство никто не отменял.

— Мама! Папа! — рыдала Изабелла, а я спокойно смотрела на истерику. Таких очаровательных и наивных девиц я ласково называю «олушками». — Я не буду это говорить! Скажите ей! Я не стану такое говорить перед принцем!