Принципы кадровой политики: государства, «антигосударства», общественной инициативы - [33]

А вступление не званных посторонних в монополизированную закулисной правящей “элитой” сферу осуществления реальной власти блокируется системой профессионального философского и историко-социологического образования, где процветают философские школы с какими угодно “основными вопросами” философии, только не с вопросом о предсказуемости последствий с целью управления обстоятельствами.

Примерами такого рода мировоззренческих школ являются диалектический и исторический материализм, известный многим по советскому прошлому, а также и оппозиционные к официальному марксизму разного рода философские школы, включая Георгия Щедровицкого, Ильи Пригожина, Александра Зиновьева и др. Это видно и в приводившейся ранее цитате из статьи в журнале последователей Георгия Щедровицкого: «мир “устроен” достаточно неопределённо», — что является одним из выражений калейдоскопичности мировоззрения, обстоятельно выразившейся в остальном тексте упомянутой статьи.

Так публичная философия выполняет функцию сливной канализации: все, кого интересуют проблемы жизни общества и человечества в целом, и кто, подчинившись авторитету её культовых личностей, страдающих калейдоскопичностью мировоззрения и отвлеченностью умствований от жизни (невозможно даже единожды войти в реку…; сколько чертей может поместиться на острие булавки? что первично: материя или сознание? и т.п.), соглашаются с её мнениями, те оказываются недееспособными в качестве управленцев общественного в целом уровня значимости.

9. Мировоззрения: “для всех” и «для узкого круга, призвание которого — управлять»

9. Мировоззрения: “для всех” и «для узкого круга, призвание которого — управлять»

[65]

Е.Гильбо об этой разнице образования “для всех” и для тех, чье якобы «призвание — управлять» пишет на примере системы экономического образования, сложившейся в толпо-“элитарных” обществах, так:

«В экономическом образовании… существует фундаментальное отличие “экономики для клерков” и “экономики для хозяев”. Такие разделы последней, как косвенное управление на уровне правил, структура денежного обращения, косвенное стимулирование, макроуправление и т.п., в принципе остаются за пределами базового экономического образования[66]. Причина этого проста — функция “экономики для клерков” заключается в навязывании определённых стереотипов (часто близких к чистой мифологии [67]), которые в сумме программируют предсказуемое поведение экономических субъектов. Аналогична, собственно, и функция публичной экономической науки. Существование предсказуемого поведения этих ребят обеспечивает условия для игры в системе тем, кто обладает знаниями из сферы высшей экономики.

Аналогично обстоит дело во многих областях знания. (…) она (система подготовки клерков: наше пояснение при цитировании) не дает никакого доступа к тем знаниям, на основе которых подлинные хозяева западного мира обеспечивают эффективное управление экономикой и устойчивое процветание своих стран».

Но экономическая наука — только часть : и всё сказанное Гильбо вполне справедливо и по отношению к её иерархически высшим разделам [68], на основе которых организуется общественное управление в низкочастотных (по отношению к экономическим процессам) диапазонах. И Гильбо должен был бы об этом задуматься, благо сам пишет, что «аналогично обстоит дело во многих областях знания».

Идеологии “для клерков” и идеологии “для хозяев”, столь же различны как и редакции экономической науки “для клерков” и для “хозяев”, но с поправкой на то обстоятельство, что те, кто на уровне рассмотрения экономики являются “хозяевами”, на уровне рассмотрения идеологий являются “клерками”. Но идеологии, в свою очередь, — порождение мировоззренческих школ. И в них существует такое же разделение образования “для клерков” и для “хозяев”, вследствие чего творцы публичных идеологий (один из исторически последних примеров — А.Гитлер) — хозяева на уровне сопоставления идеологических систем, оказываются “клерками” на уровне сопоставления мировоззренческих систем, из которых проистекают идеологии.

И в этом нет ничего, что бы могло составить вклад Е.Гильбо или кого-то еще в науку. Плутарх, описывая возмущение Александра Македонского по поводу опубликования Аристотелем некоторых учений философа, приводит весьма знаменательное письмо полководца [69]:

«Ты поступил неправильно, обнародовав учения, предназначенные только для устного преподавания. Чем же мы будем отличаться от остальных людей, если те самые учения, на которых мы были воспитаны, сделаются общим достоянием? Я хотел бы превосходить других не столько могуществом, сколько знаниями о высших предметах».

Успокаивая уязвленное честолюбие и чувство превосходства Александра над «остальными людьми», Аристотель в своем ответе ему объяснил, что «хотя эти учения и обнародованы, но вместе с тем как бы и не обнародованы».

В этом примере хорошо видно, что Александр Македонский — лидер “элиты” — обеспокоен “нарушением” Аристотелем — периферией социального знахарства — монополии на Знание — основы власти над невежественным обществом. Но здесь же надо догадаться, что Аристотель обеспокоен сохранением той же монополии на Знание еще больше, чем Александр, поскольку намекает Александру, что публикация в некотором смысле дефективная и не позволяет овладеть Знанием в полной мере по её прочтении: требуются еще некие объяснения.