Принцип четности - [47]

— А как фамилия? — сказал Глеб.

— Котельникова, — буркнул Кирилл. — Двадцать пять лет. Инженер-конструктор. Не знали такую, часом?

— А-а, конструктора… — протянул Валера, почесывая в затылке. — Много их там, однако. Я к ним вообще не ходок… Май, ты же с ними якшаешься!..

— Фамилия мне ничего не говорит, — задумчиво произнес Глеб. — А в лицо, может, и узнаю.

— А что, она при таких же странных обстоятельствах исчезла? поинтересовался Валера.

— Похоже на то, — ответил Кирилл. — И вообще, мне об этом Барновский только вчера сказал. Я даже в обстоятельствах дела еще не успел разобраться. Пропажу-то обнаружили на днях, после сверки…

— Ах, точно! — Валера хлопнул себя по лбу. — Сверка же была. Точно, точно… Ну и что?

— Да ничего, господи, — буркнул Кирилл и облокотился на стол. — Ничего я больше пока не знаю и сказать не могу. Но мне это очень и очень не нравится!

Валера забарабанил пальцами по пустому стакану. Глаза его забегали по сторонам.

— Система, однако, вырисовывается, — проговорил он многозначительно.

— Не знаю я, что там вырисовывается, — уныло сказал Кирилл, — только мне проблем на шею прибавилось. И вообще, хватит об этом! — неожиданно твердо заявил он. — Давайте сменим тему. И не будем портить мне настроение. Поговорить, что ли, больше не о чем?

— Погоди, погоди… — затараторил Валера, не на шутку волнуясь. — Чем тебе плоха тема? Очень даже интересно, между прочим…

— Я сказал: сменили тему! — рявкнул Кирилл. — А то открываю прицельный огонь! Чего пристали к бедным полицейским? Май, приказываю наливать!

Глеб беспрекословно налил. Валера заворчал недовольно и стал рассержено выкладывать на кусок хлеба содержимое всех банок подряд.

Они выпили и несколько минут молча закусывали. Сергею уже было совсем хорошо. В груди потеплело, голова постепенно наливалась тяжестью, и окружающее уже совсем не казалось таким мерзким, как вчера и даже сегодня утром. Ему было хорошо здесь, среди этих троих. Даже просто сидеть и молча слушать, и медленно пьянеть, пьянеть… Все равно все будет хорошо, монотонно говорил ему кто-то внутри мягким успокаивающим голосом. Все будет нормально, все образуется. Да, тебе выпало испытание, но ты пройдешь его, обязательно пройдешь… Не забывай, что никакие испытания не длятся вечно, для них тоже есть предел. И тогда возник кто-то второй, там же в глубинах его души и тоже стал говорить. А вдруг этот предел настолько далек, что сливается за горизонтом, усомнился этот второй. Вдруг он не достижим, и это — навсегда? Всем известно, как заканчиваются любые испытания: или ты проходишь их, или проходит время. И если время вышло, а ты не успел, то ты проиграл. Но зачем же сдаваться раньше времени, парировал первый, зачем делать выводы заранее, зачем отступать без боя? Ты же всегда считал себя по натуре борцом, так в чем же дело? Будущее покажет, ведь все еще только начинается… И потом, разве это первое испытание в твоей жизни, разве ты до сих пор не проходил их? Да, это так, согласился второй, но только те испытания не могут сравниться с этим. Там хоть что-то зависело от тебя, а здесь ничего… Правильно, ответил первый, а как же ты думал? Ты взрослеешь и мужаешь, — неужели испытания должны оставаться прежними? Вся жизнь — игра, а чем дольше играешь, тем уровень сложности выше. Разве когда-нибудь было иначе? Постой, но в любой игре тебе известно, чем все должно кончиться, сказал второй. Тебе известен финал, и поэтому ты знаешь, что нужно делать. Но здесь же все не так! А разве тебе не надоело играть в такие игры, насмешливо спросил первый. Эка невидаль — игра с заранее известным финалом!.. И потом, почему ты убедил себя, будто тебе так уж и плохо здесь? Вспомни истину, что жизнь есть лишь то, что мы сами думаем о ней. Разве это не так, ты же сам много раз на своей шкуре убеждался в этом… Но ведь до сих пор не было такой жуткой ситуации, робко заметил второй. Да чем же эта ситуация лучше или хуже других, удивился первый. И, вообще, что такое «лучше», «хуже»?.. Ситуация просто другая, но это же не повод, согласись? Она ведь настолько другая, что в какой-то степени даже интересна тебе, разве нет? Признайся, ты же всегда был отчасти романтиком, ты же никогда не любил однообразие, монотонность и предопределенность. Они же душили тебя, они отравляли тебе жизнь. Да ты просто оказался не готов к резкой перемене в твоей судьбе, но это же не означает, что перемена произошла к худшему? Ведь это лишь перемена, голая и лишенная оценок перемена. Ты сам оцениваешь ее и только ты, не забывай об этом. Сейчас ты находишься всего лишь в нулевой точке, и самое важное еще предстоит. И потом, почему, собственно, ты решил, что от тебя здесь ничего не зависит, а? Второй голос молчал, не отвечал, он то ли исчез совсем, то ли притих на время, и Сергею вдруг очень не захотелось, чтоб он заговорил снова. Ему было лучше с первым, ему было с ним было спокойней. К черту, решительно сказал себе Сергей. Так просто я не сдамся, и мы еще посмотрим… Мы еще посмотрим! От этого внутреннего восклицания он словно бы очнулся, вышел из прострации и опять оказался в комнате.