Принцесса Ватикана. Роман о Лукреции Борджиа - [19]

Я наслаждалась новой обстановкой, но не забыла брошенного словно невзначай замечания Джулии о моем женихе. Как не забыла и неприятного впечатления: она снова лучше знает мое будущее, чем я сама.

Сколько еще я должна жить в ее тени?

Глава 6

Sala Reale, главный ватиканский зал для приемов, был битком набит гостями, собравшимися на торжество по поводу коронации папы. Звучала безмятежная лютня, от сотен горящих свечей все вокруг сверкало. Над этим оранжевым сном парил мой отец в белой сутане. Он сидел на возвышении и принимал поздравления от послов из Венеции, Флоренции, Неаполя и Милана, а также из различных королевств Европы. Вдоль стен стояли папские гвардейцы, их неподвижные глаза, казалось, не замечали коварных аристократов с их семействами. Столы под полотняными скатертями предлагали сочное жареное мясо кабана с яблочным соусом и розмарином, фазаньи яйца пашот в сладкой сметане, маринованную оленину с зубчиками чеснока, павлина, запеченного с трюфелями. Слуги разливали из больших серебряных кувшинов вино Ломбардии и Тосканы в расписные керамические кубки. Некоторые бессовестные дамочки прятали эти кубки в своих юбках, чтобы сохранить на память об этом дне.

Папочка излучал доброжелательство. По окончании интронизации (утомительного ритуала, который затянулся настолько, что он упал в обморок, вызвав панику среди верующих) он попал в окружение всего того, что наиболее любил: дорогого вина, вкусной еды, музыки, смеха и хорошего общества.

А вот лицо Джулии внушало мысль, что она никогда больше не улыбнется. Несколько часов она провела перед зеркалом, решая, что надеть, и в конечном счете остановилась на сиреневом шелковом платье и рубинах. Выглядела она потрясающе, но тем не менее ее задвинули на задний план, поручили роль моей компаньонки, а Адриана в это время развлекала благородных матрон. Впрочем, Джулия почти не уделяла мне внимания – она не могла оторвать глаз от моего отца. Когда он покинул зал, она принялась ходить туда-сюда и остановилась, только когда он вернулся, облаченный в черный кастильский колет с расширяющимися полами, который придавал его фигуре внушительность и скрадывал полноту. Джулия не сводила с него глаз, пока он вместе с Хуаном обходил зал, похлопывал по спинам кардиналов, называл по именам гостей, демонстрировал свою необыкновенную память на людей.

– Ты посмотри на него! – возмущенно проговорила она. – Расхаживает в своем испанском бархате, а эти римские козлы подсовывают ему своих дочерей, словно он собирается обзавестись гаремом.

– Он должен проявлять внимание к людям, – сказала я, глядя на папочку.

Он милостиво кивал, когда очередное зардевшееся подношение выталкивали к нему и оно простиралось ниц у его ног. Рядом с ним Хуан, в своих великолепных одеяниях, тоже оценивал девиц опытным взглядом. Стоявший за ним его товарищ Джем, султанский сын, проводил языком по губам, словно прикидывал, не съесть ли ему этих красоток.

– Проявлять внимание? – ломким смехом рассмеялась Джулия. – Нет, Лукреция, даже ты не можешь быть такой наивной.

Я нахмурилась, не понимая толком, что она имеет в виду. Бессчетное число раз я наблюдала, как мой отец и брат проходят по переполненным залам, очаровывая людей. Женщины неизменно реагировали на них – да и как могло быть иначе? Но Джулия смотрела по-другому, потому что вдруг ни с того ни с сего разразилась пронзительным смехом и воскликнула:

– Ах, Лукреция, мне просто удивительно слышать от тебя такое!

Я рот открыла от изумления. Я ведь ничего не сказала, а все вокруг стали на нас оборачиваться. По толпе прошел шепоток, словно невидимый гребешок волны, – по рядам епископов, знати и кондотьеров к тому самому месту, где стоял babbo.

Он поднял глаза и показал на Джулию пальцем. Она притворно удивилась, а Хуан нахмурился.

– Кажется, он слышал тебя, – прошептала я.

Фальшивым жестом робкой радости она взяла меня за руку, и мы с ней пошли к моему отцу. Теперь мне пришлось стиснуть зубы, чтобы не рассмеяться над ее глупостью. Сияя, папочка поцеловал меня в щеку. От него исходил головокружительный винный аромат. Джулия положила пальцы, украшенные кольцами, на руку отца, и он повел ее, а она что-то зашептала ему на ухо. Я шла чуть позади вместе с Хуаном.

– Он должен был приказать этой суке оставаться в ее конуре! – прорычал мой брат. – Неужели мы должны ее терпеть в день нашего великого семейного торжества?

Я скосила глаза на Джема, который ответил мне зловещим взглядом.

– Некоторые могут то же самое сказать про твоего турка, – заметила я, не заботясь, услышат меня слуги или нет.

– Джем – мой товарищ. Он всюду со мной.

Я хотела было ответить, что папочка точно так же думает о Джулии, но тут краем глаза увидела некую фигуру в одежде цвета копоти. Она застыла у стены, покрытой фреской, так неподвижно, что казалась частью рисунка.

Сердце у меня ёкнуло.

Вокруг звучал громкий смех, заглушавший пение менестрелей на галерее. Зал был набит почти до отказа, и толпа выплескивалась во внутренний дворик. Голоса долетали до меня, будто шум моря в раковине, перед глазами мелькали юбки и мантии, все это походило на сон. Я снова бросила взгляд на фигуру у стены. Черты гостя скрывала широкополая шляпа. Он поднял руку, чтобы откинуть ее, но имя уже сорвалось с моих губ.