Принцесса в опаловой маске - [8]

— Отведите его в здание суда, если вы чувствуете, что он причинил вам зло. — Она начинает тащить меня обратно во дворец. — Зайдите внутрь, если не желаете стать причиной еще одной смерти.

Раздаются громкие вздохи охранников и Вены. Арианна бледнеет, поскольку понимает, что произнесла вслух ужасное.

— Ваше Величество, — говорит она, на сей раз используя надлежащий титул. — Я прощу прощения. Я перешла границу.

Я слепо киваю и следую за ней обратно во дворец. Вена спешит прочь, бормоча что-то о поручениях.

После того как она уходит, я понижаю свой голос и спрашиваю Арианну:

— Она умерла? После того, что случилось, Ринна умерла?

Арианна отказывается смотреть мне в глаза.

— Ваш отец желает видеть Вас в своем кабинете. Вы же не хотите заставлять короля ждать.

— Пожалуйста, — я умоляю. — Никто не говорит о ней со мной.

Арианна вздыхает.

— В мои обязанности не входит задавать вопросы, — говорит она осторожно. — Но вскоре после… этого инцидента, Лорд Мерсендер сказал мне, что Ринне пришлось вернуться в ее деревню в связи с семейными обязательствами.

— И ты веришь ему? — шепчу я.

Арианна не отвечает. Но я читаю правду в ее глазах и знаю, что, как и многие другие, она верит в то, что я чудовище.

Глава 4

Вилха

Всю мою жизнь мне было запрещено показывать свое лицо. Но я не знаю, почему. Все, что я знаю о своем рождении, было связано со скандалом. В то время как моя мать, королева Астрид, рожала в своей постели, мой отец приказал, чтобы Опаловый дворец был очищен от всех придворных работников. Несколько членов совета консулов были вызваны во дворец, и ни слова не было слышно ни от них, ни от моего отца в течение двух дней. Каждый в Аллегрии предполагал, что моя мать умерла, и ребенок, которого она носила, возможно, тоже.

Но на третий день мой отец, король Феннрик Великолепный, появился на балконе. Уставший и измученный заботами, он заявил, что королева Астрид, несмотря на то, что серьезно болела, жива и родила здоровую девочку, которую они назвали Вилхамина. Когда моя мать, наконец, появилась на публике, она была неузнаваема. Пропала Астрид Великая, сильная королева, правящая с изяществом и состраданием. Она была настолько бледна, от нее осталась одна тень. Мой отец сказал, что она была ослаблена рождением ребенка и еще не восстановилась.

Большинство горожан в Аллегрии поверили бы ему, если бы не паж, которого послали передать сообщение, чтобы вызвать Хранителей. В следующую ночь он напился в таверне и громко клялся тому, кто его слушал, что слышал, как король кричал по поводу рождения своего первого ребенка. Что ребенок не благословленный, а проклятый.

Когда меня, наконец, показали публике, на мне была надета крохотная, инкрустированная опалами маска. Официального заявления по поводу маски так и не дали. Королевские чиновники, которые сами недоумевали от решения моего отца скрыть мое лицо, предполагали, что это был трюк, план короля Феннрика, чтобы получить больше славы и известности для Галандрии.

Но многие помнят слова пажа, который исчез вскоре после пьяной исповеди, и начали ходить другие слухи. Некоторые верят, что я родилась с дефектом лица, и мой отец, с разбитым сердцем от того, что его прекрасная внешность не перешла по наследству, постановил, что я должна носить маску, чтобы скрыть свое уродство. Другие верили, что моя мать взглянула на меня и серьезно заболела, прожив затем достаточно, чтобы родить сына, моего брата, наследника, принца Андрея; и что маска обеспечивает защиту всем остальным, чтобы их не постигла та же участь, что и королеву.

А один из слухов отчаянно верит, что один взгляд Принцессы в маске может благословить или исцелить тех, кто в этом нуждается. Но я знаю, что мое лицо никому не может помочь.

На протяжении многих лет эти слухи о Принцессе в маске распространились далеко и широко, возможно, как и намеревался мой отец. Большинство здравомыслящих в Аллегрии не замечают их. Но все же наиболее суеверные верят в каждый из них.

Мой отец и его советники всегда уверяли меня, что с моим лицом и со мной нет ничего плохого. Но трудно верить им, так как они никогда не предлагали реального объяснения маске. Однажды, когда я была ребенком, я сняла свою маску на глазах у Ринны, моей любимой няни. Было лето, и я не понимала, почему мне все еще приходится носить маску, даже в самые жаркие дни, когда все, чего я хотела — прижаться щекой к холодной ладони Ринны.

Я все еще помню шок и печаль на лице Ринны, и ее подавленный плачущий голос:

− Принцесса, Вы же знаете правила!

− Пожалуйста, Ринна, − я рыдала, цепляясь за нее. — Я забыла. Никто не узнает. Пожалуйста.

В то время я верила, что выслушаю хорошую лекцию, и мой отец, чей гнев был грозным зрелищем, отшлепает меня. Но наказание было хуже. Ринна была благородна, чтобы врать, даже бездействуя, потому она пошла к моему отцу и сообщила об инциденте.

И это был последний раз, когда я что-либо видела и слышала о ней.

Лорд Мерсендер, один из Хранителей моего отца, навестил меня на следующее утро.

— Ринна серьезно заболела прошлой ночью. К сожалению, она больше не может прислуживать королевской семье.