Принцесса в академии - [73]

Наша задача заключалась в том, чтобы помочь советникам его величества придумать такую убедительную причину для отмены бала, чтобы это не выглядело признанием поражения.

Каждому студенту на попытку отводилось ровно полторы минуты. Время отмеряли огромные песочные часы, парящие в воздухе. Их мадам Лилит вызвала из ниоткуда так же непринужденно, как и комнату, полную людей. Как только последняя песчинка касалась дна, они сами собой переворачивались, и следующий учащийся получал возможность попытать счастья.

Мы могли свободно обращаться к любому из участников совещания, включая его величество, разумеется, не забывая о должной почтительности (король не перестаёт быть королём, даже если он полупрозрачный и сидит в стене). Воспоминания воспринимали это как должное. Когда кому-то из них задавали вопрос, человек на минутку отвлекался от совещания, чтобы ответить на него, а потом как ни в чем не бывало возвращался к обсуждению. Остальные этого даже не замечали. Некоторые из предложенных принцами вариантов советники потом выносили на рассмотрение, но все они были отвергнуты.

А надо признать, фантазии и смелости студентам Принсфорда было не занимать. Так, среди идей промелькнули следующие: объявить, что во дворце завелась чудовищная плесень, и, для верности, заразить его ею; инсценировать бунт троллей на границе и сказать, что король срочно отбыл для его подавления; отослать Настурцию бальные туфли с натирающим заклятием; смазать паркет бараньим жиром; незаметно подсыпать гостям бала морок, чтобы те уснули до начала состязания, или с похожей целью использовать желудочное зелье – тогда им будет точно не до танцев. Гарт предложил отрубить королеве голову.

– Вы забываете, что Терезий любит супругу, – мягко напомнила мадам Лилит.

Полуогр обдумывал это восемьдесят секунд из отведенных девяноста и ответил, что можно вместо этого посадить её в темницу и держать там до тех пор, пока не одумается. Этот вариант советник даже вносить на рассмотрение не стал, видимо, справедливо посчитав, что может сам после этого стать короче на одну голову.

Слушая вполуха предложения принцев, я рассматривала зал для совещаний и поражалась цепкости памяти ректора. Комната, которую мадам видела «мельком», была восстановлена перед нами в мельчайших деталях и фактически являла собой готовую модель для живописца. Вот король Терезий хмуро выслушивает очередного советника, а его ноги меж тем выписывают под столом танцевальные кренделя. Стоящий у дверей лакей, пока никто не видит, быстро сунул в рот тарталетку с паштетом, а на шлейфе королевы Камесинны зияет крошечная дырочка – её величество не заметила гвоздь в полу… Наверное, подмечать каждую мелочь – это качество истинного дипломата.

Детали только с виду неважны, но ведь и огромный пазл в нашей дворцовой галерее – тот, что папа собирал два с половиной года, – состоит из крохотных кусочков.

Я вдруг поняла, что предложения принцев, с виду разные, по сути мало чем отличаются друг от друга. Стоило об этом подумать, как легкий ветерок шевельнул занавеску на окне, а вместе с ней – вуаль на лице её величества…

Моя рука взлетела сама собой.

– Да, Ливи? Желаете попробовать?

– Если можно, я хотела бы задать вопрос её величеству.

Королева Камесинна повернула голову, услышав своё имя. Я поднялась с места и подошла ближе.

– Ваше величество, осмелюсь спросить, может ли ваше решение быть как-то связано с крошечным прыщиком на кончике носа?

Королева тут же прикрыла упомянутую часть лица ладошкой, поправила вуаль и бросила обеспокоенный взгляд через плечо. Но ни её супруг, ни советники не обращали на нашу беседу ни малейшего внимания.

– Вы тоже его заметили? – прошептала она и расстроенно добавила: – На самом видном месте, не правда ли? Теперь вы понимаете, что я никак не могу показаться на балу в таком виде. Что скажут люди, увидев это уродство на лице прекрасной Камесинны? На следующий день в обоих королевствах только и разговоров будет, что о нём.

– Но он, позволю себе заметить, почти незаметен…

– Нет-нет, не пытайтесь меня в этом убедить! – воскликнула королева и закрыла лицо рукой. – Я в отчаянии!

– Вы могли бы обратиться за помощью, – предложила я. – Огуречная вода и капелька иллюзионного крема способны творить…

– Но это означало бы предстать перед кем-то такой и рассказать о проблеме, – перебила она. – А это совершенно исключено.

Я пожала плечами:

– Тогда почему бы вам не танцевать в вуали?

Королева растерялась.

– Но как я это объясню? Прежде никто так не делал…

– Скажите, что своей красотой не хотите отвлекать внимание зрителей от безупречных пируэтов супруга. Вами станут восхищаться ещё больше за подобную самоотверженность.

Лицо королевы прояснилось, но я видела, что она всё ещё колеблется, а отпущенное на попытку время стремительно утекало, поэтому я подбавила на палитру уговоров красок коварства:

– Не хотела говорить вам, ваше величество, но до меня дошли слухи, что супруга короля Настурция… впрочем, неважно, забудьте.

– Какие слухи? – встрепенулась красавица.

– Раз уж вы настаиваете. – Я доверительно наклонилась вперёд, и Камесинна отвела немного вуаль, подставив призрачное ушко. – Якобы королева…