Принцесса Шиповничек - [45]

– Давайте разрушим рельсы на Поверце, – объявил свое единоличное решение Лесовал, запустив пальцы в густые седые волосы.

Говорили, что заключенных сначала привозили в этот город, а потом гнали по пыльной дороге в Завадки, где они ночевали на большой неотапливаемой мельнице.

– Лучше взорвем мельницу, – возразил Ребе, сплевывая. Он чуть было не попал Йозефу по ботинку, кажется, нарочно. – Нацистским ублюдкам не поздоровится.

Однако, кажется, именно в Завадках было полно эсэсовцев.

– Взорвем эсесовские бараки, – сказал Мститель. – Был бы динамит. Хватило бы храбрости.

Он ухмыльнулся, так что стало понятно: даже он считает это безумной идеей. Усмешка оказалась заразительной, и по кружку заговорщиков пробежал смешок.

– Замок, – произнес Ясень, и три брата согласно кивнули.

Замок – вот где, по слухам, держали узников.

Йозеф был решительно против.

– Мы хотим жить или умереть? Мы хотим спасти людей или стать мучениками?

Он обращался к Ребе, но говорил для всех. Он говорил с таким пылом, что все закивали: да, да, да.

– Мы должны проследить, где держат заключенных, и спасти тех, кто остался в живых.

Последние слухи были о лагере на колесах. На колесах! Они не знали, что это значит, но собирались выяснить.

Той же ночью, без долгих проволочек, трое – Береза, Ясень и Мститель – отправились проследить за поездами, прибывающими в Поверце. Трое других – Рябина, Ребе и Лесовал – пошли на разведку на мельницу. Еще трое – братья Молот, Клещи и Наковальня – двинулись к эсэсовским баракам. А один – Йозеф, поскольку не был евреем и говорил по-польски и по-немецки как аристократ, – направился в Хелмно, по-немецки Кульмхоф, разузнать, что и как.

Братья так и не вернулись. Если их поймали, если их пытали, они наверняка никого не выдали. Они просто исчезли, словно никогда и не жили на свете. Во время войны так обычно и бывало.

Остальные на третью ночь встретились в лесу и обменялись информацией.

– Поезда очень хорошо охраняются, повсюду солдаты, – доложил Береза.

– Мельница тоже, – сказал Ребе. – Ублюдки!

Он сплюнул, на этот раз далеко от Йозефа.

Все помолчали, думая о эсэсовских бараках, об участи братьев. Живы ли они?

Стоило еще подождать, но особой надежды не было. Так случалось почти со всеми, кого Йозеф встречал в лагере и в лесах. Сегодня человек тут, а назавтра исчез. У Йозефа даже слез не осталось.

– А что в городке? – спросил Лесовал. Спросил без интереса, равнодушно, почти безнадежно. Почти.

– Городок… – Йозеф запнулся.

Что он мог рассказать? Городишко был неважнецкий. Маленький, грязный, с одной улицей. Костел, довольно приличная на вид школа, полуразрушенный замок, окруженный деревянным забором с колючей проволокой. Повсюду нацисты.

– Меня подвез местный мужик, который вез сено. Такой же старый, как его лошадь. Зубы редкие, зато уж болтает!

– Лошадь? – пошутил Мститель и подмигнул Йозефу.

– Лошадь помалкивала, зато мужик разошелся. Вот осел! Лошадь везет осла.

Все засмеялись.

– Я сказал, что я Потоцкий, и он почесал в затылке. Спросил, иду ли я домой, я подтвердил. Сказал, что иду повидать мать. Его родственник однажды видел мою мать, когда она ехала на бал. А может, бабушку. Красавица. Прелестная женщина, если ему дозволено так говорить. Я дозволил.

– Ох уж эта аристократия, – протянул Ребе, но на этот раз сплевывать не стал.

– Тут старик взглянул на дорогу и слегка ударил лошадь вожжами, будто это могло ее подстегнуть. «Евреи – это пиявки, – пробормотал он. – Кровь из народа сосут. Вот бы им соли на хвост насыпать».

Лесорубы возмущено заворчали.

– Это не мои слова, его. Но я спросил его, в чем тут соль. И он объяснил, что вопрос будет решен окончательно. Тут. В Хелмно. И он очень этому рад. «Насколько окончательно?» – спросил я. И он объяснил, что евреев из Вартеланда в товарных вагонах довозят до Коло, там пересаживают в другой поезд и потом по узкоколейке доставляют в Поверце.

– Может, нам удастся взорвать рельсы между Коло и Поверце? – задумчиво протянул Лесовал, но на него никто не обратил внимания.

– Он еще сказал, что из гетто в Лодзи евреев везут на особых поездах, двенадцативагонных.

– Мы видели один такой, – вставил Береза.

– Да, ровно двенадцать вагонов, – подтвердил Ясень. – Мы считали.

– И больше сотни полицаев, – добавил Мститель.

– Старик так и сказал, – кивнул Йозеф. – Спецтранспорт.

– Кажется, старый осел слишком разболтался. – Ребе закашлялся, но, к счастью, сглотнул слюну.

– А что в самом городке? – снова спросил Лесовал. Опять без заметного интереса, без злости, без раздражения.

– Их привозят в замок в фургонах. Своими глазами видел. Через ворота. Ближе подойти не мог.

– А что старик? Он сказал, что с ними делают внутри? – спросил мальчик, положив руку Йозефу на плечо.

Йозеф помолчал, подумал. Потом заговорил, понизив голос, почти шепотом.

– Он сказал: они входят и выходят. Но не такими, как вошли. И рассмеялся. Я тоже. Мы хорошенько посмеялись над этими евреями, – плечи Йозефа тряслись под рукой мальчика. – Я видел нескольких человек с цепями на ногах и указал на них старику. Мы снова посмеялись.

– А как тебе показался город? – спросил Лесовал.