Принцесса науки - [46]

А закончила она очерк так: «Его имя останется в истории не только как имя самого великого памфлетиста, которого когда-либо знала Россия, но и как имя великого гражданина, не дававшего ни пощады, ни отдыха угнетателям мысли… Кто живет для своего времени, тот живет для всех времен».

Сказать, что математика в тот период была позабыта, было бы неверно. Софья Васильевна приехала в Париж, чтобы заняться здесь исследованиями в области механики, но жизнь изменила планы Ковалевской. В Париже в столетнюю годовщину взятия Бастилии собрался Международный рабочий конгресс, и Софья Васильевна была приглашена на него как борец за женское равноправие.

Открыл конгресс выдающийся социалист Поль Лафарг, а от имени русских социал-демократов выступил Г. В. Плеханов. В своей речи он заявил: «Революционное движение в России может восторжествовать только как революционное движение рабочих. Другого выхода у нас нет и быть не может».

Ковалевская слушала страстные выступления и, размышляла, как непохоже было все, что говорилось на конгрессе о роли пролетариата в предстоящей борьбе, на то, что изображали когда-то две писательницы в своей наивной драме «Борьба за счастье». И все-таки Софья Васильевна была рада, что сумела предугадать ведущую роль рабочего класса. И была счастлива тем, что принимает непосредственное участие в событиях, которые в будущем изменят лицо мира. Ковалевская писала очень много. Писала, спасаясь от грустных мыслей, которые снова охватили ее. Приближалась осень, и надо было возвращаться в опостылевший Стокгольм. В единственное место на всем земном шаре, где женщина-математик могла применить свою специальность.

Стокгольм встретил ее привычной монотонной жизнью. Ковалевская начала работать над своим дополнительным исследованием о движении твердого тела. Ей было бесконечно трудно заниматься, но она собрала всю силу воли и завершила работу.

Еще будучи в Париже, Софья Васильевна случайно встретилась со своим двоюродным братом, саратовским губернатором А. И. Косичем, с которым не виделась много лет. И горько жаловалась ему, что не может отдать России свой талант, свои знания, приобретенные с таким трудом, что она, русская, знаменитый ученый, вынуждена прославлять чужую страну, тогда как все помыслы ее, все мечты принести славу и пользу России. Как же можно отнимать у нее священное право работать для родины! А. И. Косич, вхожий в самые верха общества, послал письмо президенту Петербургской академии наук, великому князю Константину, с просьбой «возвратить С. В. Ковалевскую России и русской науке». «Всякое государство должно дорожить возвращением выдающихся людей более, нежели завоеванием богатого города», — писал он, имея в виду выборы Софьи Васильевны в члены Академии наук.

Косичу ответил непременный секретарь Академии наук К. С. Веселовский, ответил так, что не оставил никаких иллюзий:

«Софья Васильевна Ковалевская, приобретшая за границей громкую известность своими научными работами, пользуется не меньшей известностью и между нашими математиками. Блестящие успехи нашей соотечественницы за границей тем более лестны для нас, что они всецело должны быть приписаны ее высоким достоинствам, так как там национальные чувства не могли служить для усиления энтузиазма в пользу ее.

Особенно лестно для нас то, что г-жа Ковалевская получила место профессора математики в Стокгольмском университете. Предоставление университетской кафедры женщине могло состояться только при особо высоком и совершенно исключительном мнении об ее способностях и знаниях, а г-жа Ковалевская вполне оправдала такое мнение своими поистине замечательными лекциями.

Так как доступ на кафедры в наших университетах совсем закрыт для женщин, каковы бы ни были их способности и познания, то для г-жи Ковалевской в нашем отечестве нет места столь же почетного и хорошо оплачиваемого, как то, которое она занимает в Стокгольме. Место преподавателя математики на Высших женских курсах гораздо ниже университетской кафедры; в других же наших учебных заведениях, где женщины могут быть учителями, преподавание математики ограничивается одними элементарными частями».

Несмотря на все заслуги Ковалевской, ее, всемирно известную принцессу науки, не желали признавать в России!

Русские ученые, возмущенные такой несправедливостью по отношению к знаменитой соотечественнице, сами решили отметить ее научные заслуги, баллотируя ее в члены-корреспонденты. В академии существовало почетное звание члена-корреспондента, которое давалось иногородним и иностранным ученым. Воспользовавшись этой возможностью, ученые выдвинули кандидатуру Ковалевской.

В физико-математическое отделение Академии наук за подписями академиков-математиков П. Л. Чебышева, В. Г. Имшенецкого и В. Я. Буняковского поступило официальное заявление:

«Нижеподписавшиеся имеют честь предложить к избранию членом-корреспондентом Академии, в раздел Математических наук, доктора математики, профессора Стокгольмского университета Софью Васильевну Ковалевскую».

Но существовало еще одно препятствие: по уставу академии женщина не могла быть членом-корреспондентом. Необходимо было изменить устав академии. 16 ноября 1889 года в академии был поставлен вопрос «о допущении лиц женского пола к избранию в члены-корреспонденты». Двадцатью голосами против шести вопрос был решен положительно, и через три дня на физико-математическом отделении Ковалевская была избрана членом-корреспондентом четырнадцатью голосами против трех.