Принцесса на грани - [13]

И когда Майкл прошептал: — Миа, у нас все хорошо?

Я ответила:

— Да.

Хотя я не верила, что у нас все хорошо всяком случае, у меня.

Майкл сказал:

— Я позвоню завтра.

Я сказала:

— Звони.

Потом я вошла в мансарду, пошла прямиком к холодильнику, достала контейнер с ореховым мороженым, взяла ложку и в своей комнате съела все мороженое.

Но лучше от этого мне все равно не стало.

Боюсь, мне уже никогда не будет хорошо.

7 сентября, вторник, 23.00

Только что в мою дверь постучалась мама, вся такая взволнованная:

— Миа, ты здесь?

Я сказала, что я здесь, и мама открыла дверь.

— Я даже не слышала, как ты пришла, — сказала она. — Хорошо провели время с...

Тут она увидела пустой контейнер из-под мороженого я мое лицо и замолчала, не догово­рив.

— Дорогая... — Она присела на кровать ря­дом со мной, — Что случилось?

И я вдруг снова расплакалась, как будто и не плакала раньше. Я даже не знала, что че­ловеческие существа способны с такой скорос­тью производить такое количество слез.

— Он уезжает в Японию, — это все, что я могла сказать. И бросилась в мамины объятия,

Мне хотелось рассказать маме гораздо боль­ше, рассказать, что во всем виновата я, потому что я с ним не спала (хотя в глубине души я понимала, что это не совсем так). Скорее, моя вина в том, что я принцесса, чертова принцес­са!!! Какой парень мол-сет с этим смириться? Разве что другой принц! Самое ужасное, я даже не ВИНОВАТА, что я принцесса. Ведь я же не совершила какой-нибудь великий подвиг, не спасла, к примеру, президента США от пули террориста, не нашла с помощью сверхъесте­ственных способностей пропавших детей, не предотвратила гибель сотен людей на пляже в Таиланде, когда на берег обрушилось цунами, вовремя не закричав всем: «Спасайтесь!»

Я лишь родилась на свет. Но это сделали АБСОЛЮТНО ВСЕ.

Но ничего такого я не могла маме сказать, потому что эту историю с моим принцесством мы уже обсуждали сто раз. Все так и есть, как сказал Майкл: я принцесса, и буду принцессой всегда'— жаловаться на это бесполезно. Это так, и с этим ничего не поделаешь. Так что я просто плакала. Наверное, мне от этого немного полегчало. Я имею в виду, всегда приятно, когда тебя об­нимает мама — неважно, сколько тебе лет. Мамы не выделяют феромоны (во всяком слу­чае, я думаю, что они их не выделяют), но они очень приятно пахнут. Во всяком случае, моя мама. Она пахнет мылом «Дав», скипидаром и кофе, и вместе эти ароматы образуют самый лучший аромат на свете — конечно, самый луч­ший после аромата Майкла.

Мама говорила то, что обычно говорят в та­ких случаях мамы, например: «Дорогая, все будет хорошо», «Ты и не заметишь, как проле­тит год», и «Если Филипп купит тебе новый пауэрбук со встроенной камерой, вы с Майклом сможете общаться по видеофону, и это будет почти то же самое, что сидеть с ним в одной ком­нате».

Но только это не будет то же самое, потому что я не смогу чувствовать его запах.

Но когда в комнату заглянул мистер Дж., чтобы узнать, из-за чего шум, я взяла себя в руки и сказала, что обо мне можно не беспо­коиться, мне уже лучше. Я мужественно попы­талась улыбнуться, мама погладила меня по голове и сказала, что если я выжила, проведя столько времени с бабушкой, то уж ЭТО я лег­ко переживу.

Но она ошибается. По сравнению с целым годом жизни без Майкла общаться с бабуш­кой — это все равно, что есть ореховое мороже­ное. Целый контейнер. Или даже больше.

Я – ПРИНЦЕССА????

НУ ДА, КАК ЖЕ!

Сценарий Миа Термополис

(первый черновой вариант)

Сцена 14

Время/место: вечер. Домик пингвина в зоо­парке Центрального парка. В свете голубой под­светки воды видна девушка (МИА). Она сидит в одиночестве и что-то быстро пишет в блок­ноте.

МИА

(голос за кадром)

Не знаю, куда пойти, к кому обратиться. К Лилли — нельзя, она ярая противница любо­го правительства, которое не создано народом и для народа. Она всегда говорила, что когда власть передается одному человеку, который получает ее только по праву наследования, это нарушает социальное равенство и права лично­сти в обществе. Вот почему в наше время власть перешла от монархов к конституционным собра­ниям, и монархи вроде королевы Елизаветы остались только в качестве символов националь­ного единства.

Как видно, Дженовия — исключение.

8 сентября, среда, домашняя комната

Майкл рассказал Лилли, Я поняла это пото­му, что когда мы остановились возле многоквар­тирного дома, где живут Московитцы, чтобы подвезти Лилли до школы, он стоял рядом с ней и держал большой бумажный стаканчик горя­чего шоколада со взбитыми сливками из « Старбакс». Он протянул шоколад мне.

— Доброе утро, Миа. Это тебе. Скажи, что ты не передумала за ночь и не возненавидела меня.

Конечно, я не могла ненавидеть Майкла. Особенно когда солнце только вставало, и все казалось таким свежим, и его лучи озаряли све­жевыбритые щеки Майкла, и когда я потяну­лась за шоколадом и поцеловала Майкла в щеку, я вдохнула его аромат, от которого у меня всегда возникает ощущение, что все бу­дет хорошо.

Хотя теперь он будет для меня недосягаем, и я больше не смогу его нюхать.

Потому что так и будет, когда он уедет в Япо­нию.

— Я тебя не ненавижу, — сказала я.