Принцесса из провинции - [15]

— Он играет ею, — покачал головой Шакир.

— Я так не думаю.

— Что дает тебе такую уверенность?

Она обняла ладонями его лицо. Солнце низко зависло над горизонтом, отбрасывая на лицо Шакира багровый отсвет.

— Мне знакомо это жаждущее и мечтательное выражение в глазах мужчины.

— Да, мне кажется, мое сокровище, что оно тебе знакомо. — Улыбка медленно расплывалась по лицу Шакира.

— Мы тоже вели борьбу, Шакир. — Она нежно поцеловала его, потом прижалась щекой к его рту. — Мы этот этап преодолели. Посмотри теперь на нас. Счастливы, любим друг друга, а наше прекрасное дитя спит наверху.

— Да, я самый счастливый человек. Но теперь и Джейн — моя семья. Она тоже Аль-Найал.

— Джейн сильная женщина. И с хорошей головой на плечах.

— Она всегда будет моей маленькой сестричкой, моим сокровищем. Я скорее умру, чем позволю кому-нибудь ее обидеть.

— Я знаю. — Рита обвила его шею и вновь поцеловала, глубоко и страстно. — Поэтому я и люблю тебя.

— И я люблю тебя. — Он прижал к себе жену.

— Что я могу сделать, чтобы освободить от этого твой разум? — спросила она, касаясь его губ.

— От чего освободить? — пробормотал он, поднимая ее и сажая на стол перед собой. На губах у Шакира играла грешная улыбка. Он обнажил ее спину и поднял юбку.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

— Чья это классная идея?

Джейн стояла у плиты с полотенцем через плечо. Игривые нотки в голосе вызвали у нее улыбку. Она подняла глаза. С хмурым выражением лица на кухне появился Бобби. Он был в черных джинсах и белой рубашке.

— Проблема, мистер Коллахен?

— Еще какая! — Он скрестил на груди руки и смотрел на пар, поднимавшийся над сковородой с цыпленком в белом вине. — Я ожидал привычные яйца и бекон…

— И тосты, — закончила она. — Не забывай о тостах.

— Да, и мои слегка подгоревшие тосты. — Он сердито смотрел на нее.

Она засмеялась.

— Да, — мрачно повторил он. — А я-то, наивный человек, думал, что мой завтрак произвел приятное впечатление.

— Он произвел, произвел, — попыталась утешить его Джейн и снова повернулась к плите.

— Нет, но вы смотрите, — он жестом показал на сковороду, в которой тушился цыпленок в грибах и вине, на миску со сливочным соусом. — Это же что-то… что-то профессиональное! — добавил он с суеверным ужасом.

— Разве я не упомянула, что я шеф-повар?

— Было. Но ты не сказала, какой спектакль собираешься устроить.

— Забудешь об этом, когда попробуешь цыпленка с ананасом и кедровыми орешками.

— Как? Не будет десерта? — с нарочито тупым недовольством он уставился на нее.

— У тебя в морозилке я обнаружила мороженое. А оно побеждает все другие десерты, даже самые изысканные.

— Вот этого я не знал.

Он подошел к плите, воткнул вилку в мякоть цыпленка и, оторвав кусочек, отправил его в рот. Немедленно он застонал и бросил на нее голодный взгляд.

— Не хочу, чтобы меня называли не знаю уж кем — обжорой, плотоядным негодяем, эксплуататором бедных женщин, но, леди, ваше место на кухне.

— Спасибо. Я подумаю над этим, — застенчиво улыбаясь, пробормотала она.

Они оба проголодались. И по настоянию Бобби не стали терять время, чтобы накрыть на стол и разложить еду по тарелкам. Так они и стояли бок о бок возле плиты и ели цыпленка в белом вине с грибами и ананасом прямо со сковороды. Для шеф-повара это довольно обычное дело. Но она никогда раньше не делала этого с мужчиной.

Бобби не скрывал своего восторга от ее блюда. Удовольствие — и от его слов, и от страстного выражения лица — переполняло ее. Не случайно кулинарное искусство она всегда ставила на первое место. Приятно готовить хорошую еду для людей, которые умеют наслаждаться ею.

Закончив трапезу, Бобби внимательно посмотрел на Джейн.

— Ты удивительная.

— Рада, что тебе понравилось. — Она покраснела от удовольствия.

— Сейчас я кое-чем порадую тебя. — Он подмигнул ей. — Ты готова к верховой езде? Пойдем. — Он взял ее за руку и повел из кухни к парадному входу. — Заход солнца — это потрясающая картина. Невероятная красота.

Мужчина и его лошадь — это святое. Бобби Коллахен всегда ездил один. Это своего рода правило, которое он сам установил. Но сегодня за его спиной женщина. Руками она обхватила его за талию. Крепко прижималась к нему, отдавая свое тепло. Ее бедра прижимались к его бедрам. Черт возьми, приятное ощущение. Джейн не почувствовала себя удобно на Фрэнки, смирной кобылке, которую Бобби сначала выбрал для нее. Тогда он решил, что они сядут вдвоем.

Жеребец Рип то и дело нетерпеливо бил по земле копытами, словно надеясь, что хозяин пустит его в галоп, однако шаг его оставался плавным.

Начало смеркаться, и воздух с каждой минутой становился холоднее.

Достигнув края поля, где стояло раскидистое дерево, Бобби позволил жеребцу сделать еще несколько шагов и наконец остановил его.

— Солнце быстро садится.

Из-за спины до него долетело:

— Красиво!

— Что красиво, земля или закат?

— Все, — сказала она с улыбкой в голосе.

— Осторожно, — засмеялся он, — а то получишь укус.

— Укус? От кого?

— От техасского жука.

— Ох.

— Думаешь, ты могла бы здесь жить?

Главный вопрос. Все кажется простым, когда речь идет о закатах и красивых пейзажах. Но вопрос с подтекстом. Бобби почувствовал себя не в своей тарелке. И все из-за этой женщины. Она нравилась ему, нравился ее ум, нравилось, как она говорит. Надо постоянно напоминать себе, почему он преследует ее. Иначе жди беды.