Принцесса и ее рыцарь - [63]

— Какой ты нервный, мой котик! Не волнуйся, все хорошо, я рядом!

да именно это-то и напрягает меня больше всего! Я кубарем скатился с кровати, спасаясь от шарившей около меня грязнущей лапищи с обломанными ногтями, и с внезапным ошеломляющим ужасом заметил, что на мне нет даже нитки. О боги!.. А жуткий мужик медленно приподнялся, откидывая одеяло, и завел жутко сипящим, но явно очень ласковым голосом:

— Да ты не волнуйся так, заинька! Мне понравилось, тебе тоже. Может, это судьба?

О боги! Что же вчера было?! Не мог же я… Но тогда откуда это чудище? И на что оно намекает?! Вернее, даже не намекает, а говорит бесстыдно и откровенно?! Я, по-прежнему сидя на полу, затряс головой, потом подпрыгнул и, на бегу подхватывая какие-то свои вещи, разбросанные по всей комнате, ринулся в коридор, оставив поле боя за несусветной страхолюдиной. К счастью, дверь комнаты Ксенон оказалась при- открыта, а сама девчонка где-то шлялась, так что я, трясясь от пережитого ужаса, кое-как оделся и, поминутно оглядываясь по сторонам, крадучись спустился вниз.

Ксенон

Я с огромным наслаждением слушала несущиеся сверху вопли, ясно доказывающие, что я отомщена. Да уж, Эло такой концерт закатил, какой Шэру и не снился! Похоже, жуткий бродяга справился со своей ролью на отлично.

Он спустился вниз через пару минут и уже было разинул рот, чтобы отчитаться, как я с радостной улыбкой перебила его:

— Я все слышала! Молодец! Вот твой гонорар, ты его заслужил! Только нужно подождать, пока спустится эльф. Он должен видеть…

Эльф, бледный до прозелени, сполз в общий зал минуты через три и как раз успел стать свидетелем расчета с бродягой, который благодарно потряс шевелюрой, получив в уплату за свои специфические услуги восемь золотых монет, и уронил на стол передо мной двух жирный вшей. При виде сей пасторальной картины Эло потрясенной статуей замер на нижней ступеньке лестницы, последовательно меняя все цвета радуги на лице, начиная с зеленого и заканчивая красным. Видимо, до него медленно, но верно доходил смысл произошедшего.

Чтобы подстегнуть его мыслительный процесс, я еще раз демонстративно похвалила бродягу и распрощалась с ним, а потом с нежной улыбкой помахала эльфу рукой. Вот этого уже делать явно не стоило. Эло взревел раненым мамонтом, да так, что я невольно содрогнулась. И не напрасно. В следующую минуту осатаневший эльф уже волок меня в охапке вверх по лестнице, не обращал никакого внимания на слабые попытки сопротивления. Я тихо, протестующе повизгивала, но самостоятельно вывернуться из такого захвата просто не представлялось возможным. Какой-то мужик галантно попробовал вступиться за девушку, но нелюдь пинком отправил его в долгий полет вверх тормашками, так что больше никто не рискнул изъявить желание защитить меня от остервеневшего эльфа. Дотащив до моей комнаты, Эло сбросил свою ношу животом на кровать, сдернул с меня рубашку, одним махом оборвав все пуговицы, и, придавив коленом, чтобы не рыпалась, с перекошенным от бешенства лицом рывками начал расстегивать свой брючный ремень. Ой мамочки…

Но то, что сделал со мной эльф, было намного хуже картинки, мигом нарисованной моим развращенным воображением. Эло попросту выпорол меня, сильно и страшно, причем не просто ремнем, а тяжелой металлической пряжкой, начисто содравшей кожу на спине. Я, чтобы не увеличивать унижение еще и криками, прикусила наволочку подушки, да таки пролежала всю экзекуцию на животе, вцепившись зубами в плотную ткань и бессильно сжимая кулаки. Под конец, почувствовав, что эльфий пыл несколько угас, я дернулась вверх и в сторону, с размаху полоснув этого садиста ногтями по щеке, за что была удостоена пинка коленом в бок и несусветной ругани, неимоверно грязной, но настолько певучей и мелодичной, что, если вслушиваться не в смысл, а только в интонации, можно подумать, будто Эло читает стихи любимой. Соскочив с развороченной постели, он напоследок еще раз пнул меня под ребра и ринулся в коридор, хлопнув дверью и ругаясь как ошпаренный.

Я осталась валяться на смятом покрывале, позволив себе негромко поскулить и пошипеть сквозь стиснутые зубы, собираясь с духом. Наконец кое-как приведя руки и ноги к единому знаменателю, я встала на четвереньки и начала потихоньку сползать с кровати, прикусывая губы, чтобы не орать от боли, вновь раскаленным кнутом полоснувшей по истерзанной спине. И тут к моему порогу черти принесли Ариана. Услыхав скрип входной двери, я поспешно набросила рубашку, но принять более достойное и естественное положение не успела. Рыцарь замер на пороге, вытаращив глаза так, что я даже испугалась за него, потом охнул и бросился ко мне:

— Принцесса! Принцесса, что с вами?!

— Ничего, — прошипела я и тут же взвыла в голос: этот сочувствующий умник, пытаясь меня поднять, провел рукой по спине.

— Но… Как? Кто это сделал? Почему вы не…

— Ничего страшного. Оставь меня, пожалуйста, одну.

— Но ведь вас избили! Кто посмел? Я…

— Ариан! — Я с трудом выпрямилась и взглянула ему в глаза, чувствуя, что сейчас не время для расшаркиваний и соблюдений норм вежливости. — Я очень ценю твою заботу и беспокойство обо мне, но иногда ты бываешь просто невозможен! Пожалуйста, посиди в своей комнате! Или иди в гости к невесте, или в булочную за батоном, или помойное ведро выносить, или гулять по городу — куда угодно, только оставь меня одну!