Принцесса гарема - [11]

– Так что тебе лучше относиться ко мне как к учителю, а не стороннику. Первый урок, который я тебе преподам, – это место женщины в Миклогарде, – сказал Эрик.

– Лучшее, на что может надеяться женщина, Валдис, это оказаться под защитой хорошего мужчины. – Неприятная улыбка появилась на его лице.

– А как ты уже поняла, я таковым не являюсь.

Глава 4

Удача сопутствует храбрецам. Она также сопутствует тем, кто знает, как управлять этими храбрецами.

Из тайного дневника Дамиана Аристархуса

– Kharanligo… – уныло сказала Валдис, подпирая щеку ладонью.

– Lego, – поправил ее Эрик в третий раз. – Lego, а не ligo. Kharan lego soi. Попробуй снова.

– Kharan lego sol, – повторила она.

– Хорошо. Что это значит?

Она сдвинула брови и закусила нижнюю губу. Наконец она покачала головой.

– Не помню. В этом нет никакого смысла. Все это какая-то тарабарщина.

– Это неправильный ответ, – Эрик притворился, что не замечает ее намерений.

– «Kharan lego soi» значит «Желаю здравствовать». Теперь повтори.

Она повторила фразу тоном, который ясно означал, что она желала, чтобы с него сняли скальп или зажарили на вертеле, что угодно, только не здравствовать.

– Хорошо. Теперь сосчитай до ста, как я тебя вчера учил, – потребовал он.

– Pax! – закричала она на него.

– Хватит, – по крайней мере, она правильно использовала греческое слово.

Он улыбнулся. Она становилась даже еще красивее, когда кровь приливала к ее щекам и шее. Возможно, именно поэтому ему нравилось доводить ее до приступов гнева.

Валдис действительно многому научилась за те недели, которые они провели вместе. Она могла правильно назвать все предметы мебели в жилище грека и даже образовать от них множественное число. Дни недели, месяцы, цвета, предметы одежды – она хорошо запоминала отдельные слова, но сложная грамматика ей совершенно не давалась. Порядок слов в греческом языке, казалось, был совершенно недоступен ее скандинавскому мышлению. Беспомощность Валдис напоминала ему о том, каким сложным казался греческий язык ему самому, когда он впервые приехал в Миклогард пять лет назад.

Он подавил свою улыбку и сурово посмотрел на нее. «Идиот», – выругался он про себя. Если он даст хоть малейшую слабинку, ее глаза совершенно загипнотизируют его. Он не был уверен, которого из них он больше всего опасался – чувственно-темного или небесно-фиолетового. Он всегда колебался, в какой из них ему следует смотреть, и это лишало его решимости.

Эрик продолжал благодарить Одина, или Христа, или любого другого бога, который помог греку перекупить у него Валдис. Если бы она досталась ему, он забыл бы о своем военном долге. Он надеялся, что скоро придет день, когда их дорожки разойдутся. Валдис – сирена, повторял он себе, она пиявка, пьющая твою кровь, а ее яд просачивается тебе в вены. Она не должна помешать ровному укладу твоей новой жизни.

Хотя иногда он представлял себе, что идет на поводу у ее желаний, помогает ей выбраться из дворца, а далее из города.

Но куда им податься?

Уж точно не на север. Никто на протяжении трехсот миль от фьордов не предложит ему ни жилища, ни ночлега, ни пищи, ни огня.

После того, что он совершил, он не мог никого в этом винить.

Ему лучше держаться от нее на расстоянии. Тогда он не сможет причинить ей боль. Однако он был вынужден признаться, что довольно часто представлял себе, как ее шелковистые руки обвиваются вокруг него, а ее чувственный рот прижимается к его губам.

Нет, с горячностью приказал он сам себе. Ничего хорошего не выйдет из желания обладать тем, чего он не может иметь. Он уже знал, что любой человек, связавший с ним жизнь, будет проклят, так что он оберегал Валдис от самого себя, бросая на нее нарочито сердитые взгляды.

– Может статься, евнух пожалеет тебя и позволит тебе заниматься оставшуюся половину дня правописанием, – сам Эрик не умел писать по-гречески, но Дамиан Аристархус хотел, чтобы Валдис этому научилась. Если ее хозяин сам займется уроками, то Эрик сможет использовать этот шанс и пробраться во двор, чтобы потренироваться с тагматами. Ему срочно нужно снять напряжение, которое вызывала у него эта женщина.

– Где эта табличка и стиль?

Валдис скрестила свои тонкие руки, положила на них голову и неожиданно зарыдала. Эрик был ошеломлен. Разве возможно, чтобы женщина, не издавшая ни звука во время жестокого наказания палкой, могла расплакаться из-за какого-то урока по языку?

– Что случилось? – потребовал ответа Дамиан. – Почему она плачет?

Эрик заметил, что Валдис хитро взглянула на него сквозь пальцы.

Эта женщина родилась со способностью к притворству или уже практиковалась ранее на других, ничего не подозревающих мужчинах?

– Не знаю, я следовал твоим приказаниям, – хмуро ответил Эрик.

– Но я не приказывал тебе так сильно расстраивать ее, – Дамиан присел рядом с Валдис и по-отечески положил ей руку на плечо.

Эрик скосил на евнуха глаза. Пытливый взгляд, которым грек смотрел на Валдис, выдавал в нем далеко не отеческие чувства.

– На сегодня достаточно, – Дамиан поглаживал шелковистую кожу Валдис своей ладонью. Эрику хотелось его задушить.

– Отлично, – отозвался Эрик, отворачиваясь в сторону. Нужно побыстрее выбраться отсюда, а то он за себя не ручается.