Принцесса Екатерина Валуа. Откровения кормилицы - [2]
Как только вельможи убедились, что новый член королевского семейства действительно появился на свет из королевской утробы, и с сожалением отметили, что это очередная девочка, бедную крошку отнесли в детскую, где туго перевязали ее тельце узкими полосками ткани, так называемым свивальником. Поэтому, когда я впервые, растерянно хлопая глазами, уставилась на нее, она напоминала орущий тугой сверток.
Я не сразу ее полюбила. Но кто мог бы меня винить? Мне предъявили это горластое создание всего лишь через несколько часов после того, как умер мой собственный ребенок. А я даже не успела взять его на руки…
– Храбрись, малышка, – хриплым от горя голосом сказала мне матушка, заворачивая посиневшее тельце моего первенца в льняную салфетку. – Побереги слезы для живых, а любовь – для милостивого бога.
Однако я не в силах была последовать ее благонамеренному совету. Мой мир превратился в темный и бесформенный ад, я задыхалась и захлебывалась от рыданий. Правду сказать, плакала я не столько по мертвому сыну, сколько по себе самой, охваченная чувством вины и ненависти к себе, убежденная, что мое существование бессмысленно, раз я не сумела произвести на свет живого ребенка. В моем горе, да простит меня господь, я забыла, что лишь он, наш отец небесный, волен даровать жизнь и забирать ее. Мои руки жаждали ощутить бремя моего живота. Пустота заливала меня, словно Сена в половодье. Затем, в положенное время, потекло и молоко – бесполезные струйки пропитывали сорочку, отчего ткань противно липла к болезненно распухшим соскам. Матушка попыталась перевязать мне груди лоскутами, чтобы остановить молоко, но стало больно, как от адова огня, и я ее оттолкнула. Поэтому и вышло так, что вся моя жизнь переменилась.
Однако я забегаю вперед.
Должна признаться, что мой первенец явился результатом моей неосторожности. Мы все совершаем ошибки, так ведь? Я не распутница какая, не думайте. Я просто влюбилась в красивого и веселого парня и пустила его к себе под юбку. Он не принуждал меня, вовсе нет. Жан-Мишель служил младшим конюхом при дворцовой конюшне, и я не меньше его наслаждалась нашими играми на сеновале. Священники постоянно твердят о плотском грехе и вечных проклятьях, но разве понимают они, каково это – быть молодым и жить одним днем?
Красотой я никогда не отличалась, не стану обманывать, и все же в четырнадцать лет я выглядела неплохо: розовощекая шатенка, озорство в глазах… Немного пухленькая – сдобная, как говорил мой отец, – но ведь это многим мужчинам нравится, особенно если они такие сильные и мускулистые, как мой Жан-Мишель. Когда мы вместе падали в сено, он не боялся, что я под ним сломаюсь. Я же, не думая ни о чем, упивалась его бархатным голосом, мерцанием темных глаз и жаркими, будоражащими поцелуями.
Обыкновенно я бегала к нему по вечерам, в то время как мои родители вытаскивали из печи пироги. Позже, когда крики о моем «греховном блуде» в доме поутихли, Жан-Мишель пошутил, что пока они доставали свои пироги, он поставил в печь свой!
Должна пояснить, что я дочка пекаря. Зовут меня Гильометта Дюпен. Да, фамилия означает «хлеб». Я родом от хлеба – и что с того? Вообще-то, мой отец был не только пекарем, но и кондитером – он делал пирожные, вафли и красивые золоченые марципаны. Наша пекарня находилась в центре Парижа, в конце мощеной улочки, берущей начало от Большого моста. Густой запах выпечки перебивал зловоние расположенных тут же кожевенных мастерских и гниющих трупов – преступников часто вешали на перекладинах моста, дабы остальным неповадно было законы нарушать. Как полагалось по пожарным установлениям пекарской гильдии, кирпичные печи строились близко к реке, подальше от нашего и соседских деревянных домов. Все пекари огня боятся. Мой отец частенько вспоминал о «великом пожаре», случившемся еще до моего рождения и спалившем почти весь город дотла.
Он много работал и того же требовал от своих подмастерьев, коих у него было двое. Мне они казались совсем глупыми, потому что не умели ни писать, ни считать. Я-то умела и то и другое – матушка выучила меня, чтобы я помогала родителям в пекарне. Мужчины весь день пекли булки, пироги и пирожные, а мы с матушкой их продавали, принимали заказы и вели учет. Когда выпечка заканчивалась, за половину су отец пускал местных хозяек ставить свои пироги в печь, пока сохранялся жар. Мало кто из пекарей на такое соглашался, говоря, что слишком заняты замешиванием теста на завтра, но мой отец, добрая душа, не брал ни монеты, если знал, что у семьи трудные времена. «Мягкосердечный ты дурень!» – ворчала на него матушка, пряча улыбку.
Однако он растерял всю свою мягкосердечность, когда узнал, что я затяжелела. Он наорал на меня, обозвал шлюхой и грешницей и запер в кладовке с мукой, а выпустил только после того, как договорился с родителями Жан-Мишеля о нашей свадьбе.
Труда это не составило. Ему не пришлось держать нож у горла моего возлюбленного, ничего такого. Наоборот, Жан-Мишель даже очень обрадовался: теперь он мог законно делить со мной мою кровать в комнатке на чердаке. Прежде ему не доводилось спать в настоящей кровати – в королевских конюшнях он ночевал на сеновале с остальными мальчишками, а дома дрых на полу, вповалку с тремя братьями. Ланьеры держали шорную мастерскую на оживленной улице близ рынка Ле-Аль, неподалеку от пахучих лавок мясников и кожевников. Три сына уже работали в семейном деле, а для четвертого места не нашлось, поэтому Жан-Мишеля отдали в учение главному королевскому конюху. Сильный и ловкий, с добрым характером и ласковым голосом, Жан-Мишель быстро освоился на конюшне. Лошади любили его и слушались.
У смертного одра деда шотландка Сабрина Веррик поклялась исполнить его последнюю волю — позаботиться о младшем брате. Однако как сделать это, если родной дом разграблен английскими завоевателями, нет ни гроша в кармане и все, чем она жила раньше, погибло в пожаре войны? Отважная девушка решается на безумный шаг — сделаться разбойницей и грабить богатых англичан, не испытывая и тени жалости. Но однажды жертвой прелестной грабительницы оказывается совершенно неотразимый Люсьен, герцог Камарей…
Что делать, если красивая девушка очутилась в Лондоне без единого пенни в кармане? Можно, конечно, попытаться найти работу. А можно… пойти на содержание к состоятельному джентльмену.Но не все складывается так, как хотелось бы. Оказывается, состоятельному джентльмену нужна не просто содержанка, а женщина, которая сумеет достоверно сыграть роль его возлюбленной.Лаура и Джулиан готовы на все, чтобы этот спектакль выглядел правдоподобно, но они не предполагали, что притворное влечение перерастет в настоящее чувство…
Спасая от виселицы бандита Джейка Бэннера, Кэтрин Логан всего лишь хотела подарить ему еще один шанс, а подарила… свое сердце.
Сэр Николаc Боваллет — потомок знатного рода и знаменитый пират. Однажды, в жестоком бою, он захватывает испанский галеон, и среди пассажиров корабля оказывается прекрасная сеньора. Бовалле и Доминика испытывают друг к другу одновременно вражду и непреодолимую страсть. Но любовь побеждает...
Она — Констанция Морлакс, самая богатая наследница Англии. Блестящая красавица с лучистыми глазами, она оказывается втянутой в жестокую «игру» короля Генриха I за власть. Ей приходится вернуться в Уэльс, где она становится жертвой преступника, сбежавшего из заключения, вломившегося в ее спальню и покорившего ее своими любовными прикосновениями.Он — загорелый белокурый Адонис, чье опасное прошлое заставляет его скитаться по стране. Он избегает сетей врага — только чтобы найти женщину, чьи поцелуи жгут его душу.
Быть музой поэта или писателя… Что это — удачная возможность увековечить свое имя, счастье любить талантливого человека и быть всегда рядом с ним, или… тяжелая доля женщины, вынужденной видеть, из какого сора растут цветы великих произведений?.. О судьбах Екатерины Сушковой — музы Лермонтова, Полины Виардо — возлюбленной Тургенева, и Любови Андреевой-Дельмас, что была Прекрасной Дамой для Блока, читайте в исторических новеллах Елены Арсеньевой…
Лукреция Борджиа наделена умом и красотой, и она ничуть не уступает своим братьям, даже властному Чезаре, в искусстве манипулировать людьми. Однако она еще очень молода, и все, о чем может мечтать, – это быть любимой и заслужить одобрение семьи. Но для этого ей придется сыграть важную роль в судьбе Италии, трижды побывать замужем и стать яблоком раздора между главными мужчинами своей жизни.
Юная Ева Гуэль устраивается швеей в «Мулен Руж», чтобы вырваться из бедности и начать новую жизнь. Втайне она мечтает выступать на сцене и даже берет для этого яркий псевдоним – Марсель Умбер. Но судьба готовит ей сюрприз. Ева знакомится с Пабло Пикассо, который завоевывает ее в первый же вечер. Девушка надеется стать постоянной спутницей Пикассо, но, говорят, у него уже есть любовница и на ее пути лучше не стоять.