Принцесса Баальбека - [93]

— Слишком много хлопот из-за жизни человека в той стране, где жизни дешевы! — вскрикнул Вульф, вслух высказав свою мысль; и при звуке его голоса все вздрогнули, точно в летнем небе грянул гром. И со смехом он сильными пальцами разорвал шелковый шнурок, который окружал его шкатулку, сорвал с нее печать и вытряхнул то, что лежало в ней.

Сверкая зелеными и белыми лучами, изумрудная и бриллиантовая, зачарованная звезда Гассана упала к его ногам.

Масуда увидела, вздохнула, и румянец вернулся на ее щеки. Розамунда тоже увидела и не выдержала: из ее губ вырвался отчаянный крик, который показал ее чувства.

— Нет, не Вульф, не Вульф! — простонала она и упала без чувств на руки Масуде.

— Теперь, повелитель, — с легким смехом сказал имам, — твое величество знает, которого из двух рыцарей любит она. И, как женщина, она сделала дурной выбор, потому что у того, у другого, душа гораздо чище и выше.

— Да, знаю, — сказал Саладин, — и очень рад. Неизвестность раздражала меня.

Вульф, на мгновение побледневший, вспыхнул от радости.

— Правильно назвали эту звезду талисманом счастья, — сказал он, поднимая драгоценность и пристегивая ее на свою тунику повыше сердца, — я считаю, что не слишком дорогой ценой плачу за нее. — Потом, обращаясь к брату, который, бледный и молчаливый, стоял подле него, сказал: — Прости меня, Годвин, но таковы случайности в любви и на войне. Не сердись, потому что, когда я сегодня вечером умру, и «счастье Гассана», и все, что зависит от него, перейдет к тебе…

Так окончилась странная сцена.

Подходил вечер, Годвин стоял перед Саладином в его комнате.

— Что вам еще нужно, рыцарь? — сурово спросил султан.

— Милости, — ответил Годвин. — Мой брат должен умереть на закате; я же прошу, чтобы вместо него казнили меня.

— Почему, сэр Годвин?

— По двум причинам, султан. Как вы уже узнали сегодня, загадка разрешилась. Наша дама Розамунда любит Вульфа, а потому было бы преступно убить его. Потом евнух слышал, что я, а не он торговался с капитаном Абдулой в палатке. Клянусь в этом. Обрушьте же вашу месть на меня, а его предоставьте судьбе.

Саладин дернул, себя за бороду, потом ответил:

— Если так, то времени осталось мало, сэр Годвин. С кем хотите вы проститься? С моей племянницей Розамундой? Нет, принцессу вы не увидите. Она лежит без чувств в своей комнате. Может быть, вы хотите, в последний раз повидаться с братом?

— Нет, султан, потому что тогда он угадает правду и…

— Откажется от вашей жертвы, сэр Годвин.

— Я хочу проститься с Масудой, служанкой принцессы.

— Этого сделать нельзя; я не доверяю больше Масуде и думаю, что она была в заговоре. Я разлучил ее с принцессой и высылаю из моего лагеря; вероятно, она уже уехала или скоро уедет с рабами своего племени. Если бы не ее заслуги в стране ассасинов и позже, я приказал бы ее убить.

— Тогда, — сказал Годвин со вздохом, — мне хотелось бы повидаться с епископом, чтобы он напутствовал меня и выслушал мои последние желания.

— Хорошо, его пришлют к вам. Я принимаю ваше признание, считаю, что виновны вы, а не сэр Вульф, и беру вашу жизнь. Уйдите, другие более, важные дела меня занимают. В назначенный час стражи придут за вами.

Годвин поклонился и твердыми шагами вышел из комнаты; Саладин посмотрел ему вслед, прошептав: «Жаль. Было бы жаль, если бы мир потерял такого отважного и хорошего человека!»

Через два часа стражи пришли за Годвином; вместе со старым епископом, причастившим его, д'Арси вышел из дверей тюрьмы со счастливым выражением лица, точно жених, идущий на свадьбу. И действительно, он был счастлив в некотором смысле; он понимал, что все затруднения и печали окончились для него; у него почти не было грехов, верил он, как ребенок, и отдавал свою жизнь за друга и брата. Годвина провели в сводчатое подземное помещение большого дома, в котором жил Саладин. Темную комнату освещали факелы. Тут его ждали палачи с помощниками. Вот вошел и Саладин, с любопытством посмотрел на Годвина и спросил:

— Вы не переменили намерения, сэр д'Арси?

— Нет.

— Хорошо. Но мои намерения изменились. Вы проститесь с вашей двоюродной сестрой, как желали. Приведите или принесите сюда принцессу Баальбека, здорова она или больна. Пусть она увидит дело своих рук.

— Султан, — с мольбой в голосе сказал Годвин, — избавьте ее от такого зрелища.

Но он просил напрасно, Саладин ответил только:

— Я сказал.

Прошло несколько минут; наконец послышался шелест платья. Годвин поднял голову и увидел высокую фигуру закутанной женщины, стоявшую в глубине подземелья; там было так темно, что свет от факела слабо мерцал на ее царственных украшениях.

— Мне сказали, что вы больны, принцесса, больны от печали; и немудрено, потому что человек, которого вы любите, был готов умереть за вас, — медленно произнес Саладин. — Теперь я сжалился над вами, и его жизнь куплена другой жизнью; вместо него умрет рыцарь, стоящий перед вами.

Женщина в покрывале страшно вздрогнула и отшатнулась к стене.

— Розамунда, — сказал Годвин по-французски, — молю вас, молчите и не отнимайте у меня сил слезами. Так лучше; вы сами знаете. Вульфа вы любите, и он любит вас, я верю, что со временем вы будете вместе. Меня вы любите только как друга.