Принц Уэльский - [19]

Медленно, как во сне, бредет это морщинистое существо - королева рифа, готовая к битве и закованная в рыцарский панцирь. Когда она не в воде и весит почти двести килограммов, двигаться по песку - мучение. Но уже конец октября, и надо идти. Надо отложить яйца.

Так будет еще не однажды. Может быть, пять раз, а может, и семь - до конца февраля... Черепаха бисса не уйдет далеко от берега. Сорок или пятьдесят метров. Но каких! Она уже устала, а ведь нужно еще рыть яму метровой глубины. И она роет. Всеми четырьмя лапами; когда же приступает к камере для пятидесяти белых яиц размером с теннисный мяч - только задними: передними надо придерживать осыпающийся песок с краев ямы. Через десять с половиной недель появятся на свет черепашата.

Им предстоит куда более тяжелый и страшный путь к морю, чем их матери: сквозь строй чаек и цапель днем, крабов-привидений и акул - ночью. Лишь четверо или шестеро черепашат из вылупившихся за сезон двухсот достигнут воды. Хорошо еще, что нет двуногих врагов: охота на зеленую черепаху, черепаху бисса (настоящую каретту) и логгерхед (ложную каретту) давно запрещена. Бисса уже не платит жизнью за черепаховый рог, фактория на Хероне по его переработке закрыта, и суп из черепахи сварят разве что браконьеры... Но почти никто из потомства все же не уцелеет.

Это будет потом. А сейчас яма закопана, маскировочная траншея проделана, и надо как-то доковылять до воды. И она ползет, пуская слюну от страшной усталости.

Ползет уже сто миллионов лет.

Петенька замолчал и закрыл глаза.

Я тоже молчал. В окна сырого, прогнившего общежития смотрела глубокая ночь.

- Да...- сказал я.- Понимаю. Но что ты будешь там делать?

- Займусь подводными съемками. Буду оформлять альбомы для разных издательств. А главное - устрою образцовую черепашью ферму. Такие есть, и давно! Компания "Caribbean Conservation" накрывает ямы с яйцами проволочной сетью, собирает в нее молодняк, самолетами отправляет его в охраняемые районы и выпускает у берега.- Петенька возбужденно сел.- Черепаху можно держать в тазу, в ванне - ничего сложного! Надо только дважды в день менять воду, давать свежий корм и не забывать про антигрибковую мазь. А некоторые "абос" аборигены - даже и воду не меняют.

- Ленятся?

- Да нет... Выставляют клетки на отмель, а прилив и отлив все делают сами. Ты не хочешь поехать со мной?

Я закашлялся.

- А что такого? - энергично продолжал Петенька, с надеждой глядя на меня.Конечно, к этой стране на хромой козе не подъедешь, но... Семьи у тебя нет, карьера явно не светит, временную визу я тебе всегда устрою. А дальше посмотрим... При их безлюдье и просторах стоит сделать один шаг в сторону от цивилизации - и пробабилитность того, что кто-то когда-то спросит у тебя документы, равна нулю! Даже в туземную лавочку гонять на моторке буду я. И фермой моей власти будут довольны... А может, мы тебя со временем и легализуем. Пиши себе, читай в тишине... А?

- Заманчиво, конечно...- сказал я.- Спасибо, Петенька. Ты только какой-нибудь чушке вроде Глызина не расскажи свою сказку. А то поднимут они с Сэмом Афанасьевым архивы, откопают утаенное инородцами завещание Миклухо-Маклая в пользу ЗАО "Русич" со штаб-квартирой в Сан-Франциско... и твоих черепашат никакое ЮНЕСКО не спасет. Он, кстати, не знает, где твой мухопитомник?

- Не волнуйся. Так что, едем?

- Нет.

- Почему?

- Не хочу становиться в позу, но я привык к своей стране. А потом, кому там нужно то, что я пишу?

- А здесь кому? - Он криво улыбнулся.- Посмотри на себя.

- Нет, лучше ты на себя...

- Родители меня отпускают. А остальным наплевать, наплевать, что бы ты там ни говорил о родине! - крикнул он.

- Хорошо. Мне не наплевать.

- Тебе? - Он широко раскрыл глаза.- Я тебе нужен?

- Но я же тебе, оказывается, нужен...

Мы долго молчали, не глядя друг на друга. Потом он опять нахмурился.

- И что нас ждет рядом с глызиными? Любоваться на них всю жизнь? Ну нет!

- Я тоже не могу им помешать как надо бы. Но пытаюсь.

- У тебя есть свой Риф?

- Да. Единственное, что реально осталось.

- Покажешь?

- Конечно. Ты, Петенька, хорошо учился в школе?

- Прилично!

- Я был уверен. Значит, ты найдешь его на карте в два счета. Скажи, откуда этот отрывок?

Я сунул руку в тумбочку, набитую книгами, и вытащил не очень толстый зеленый томик с цифрой "5" на корешке.

- Вот, слушай: "Все похоже на правду, все может статься с человеком. Нынешний же пламенный юноша отскочил бы с ужасом, если бы показали ему его же портрет в старости. Забирайте же с собой в путь, выходя из мягких юношеских лет в суровое ожесточающее мужество, забирайте с собою все человеческие движения, не оставляйте их на дороге, не подымете потом! Грозна, страшна грядущая впереди старость и ничего не отдает назад и обратно! Могила милосерднее ее, на могиле напишется:

"Здесь погребен человек!" - но ничего не прочитаешь в хладных, бесчувственных чертах бесчеловечной старости..."

Он сделал движение, словно хотел закрыть лицо руками.

- Я никогда этого не слышал,- тихо и уверенно сказал он.- Я бы не забыл. Кто это?

- Гоголь. "Мертвые души". Если хочешь, возьми с собой.