Принц приказывает - [20]

После тронного зала комната, которую он увидел в следующий глазок, показалась маленькой и убогой с её длинным столом и семью креслами с высокими спинками. Майкл Карл сразу понял, что это комната Совета. Там никого не было, и она его не заинтересовала. Юноша пошел дальше, стараясь вспомнить, где ещё испытывал то странное ощущение власти, которое вызвал в нем тронный зал. И наконец вспомнил — покрытое плащом кресло Оборотня в разрушенном замке. Оно навевало то же ощущение королевского величия, что и золотой трон с алым навесом. Почему?

Он все ещё рассуждал над этим «почему», когда ход неожиданно кончился. На этот раз дверь и глазок оказались впереди, а не в боковой стене.

Майкл Карл увидел большую кровать с золотым балдахином, покрытом вышитыми золотыми нитями королевскими гербами. Итак, это конец старого герцогского потайного хода, спальня самого герцога. Конечно, во время ночной тревоги он легко мог спасти свою шкуру. А насколько юноша успел узнать историю своих предков, каждому из них не раз приходилось это делать. Они высоко ценили свою шкуру, эти старые Карлоффы.

Подобно тронному залу, спальня вызвала любопытство, с которым Майкл Карл не смог справиться. Он вошел и прикрыл за собой дверь, оставив в щели носовой платок. Пока он ещё не знал, как открываются эти двери изнутри комнат.

Под ногами раскинулся толстый пушистый ковер с вышитыми по углам королевскими гербами. Несколько шкафов — музейная мебель — и массивная кровать; толстое бархатное верхнее покрывало откинуто, словно ждет королевского обитателя, видны сатиновые простыни и подушки, украшенные бесценными кружевами. Майкл Карл вздрогнул. От чего ему удалось спастись! Торжественное великолепие спальни подействовало на него удушающе.

Осмелев, он на цыпочках прошелся по спальне и на дюйм-два приоткрыл одну из дверей. Она вела в комнату для одевания, оказавшуюся пустой. Юноша неслышно приоткрыл следующую дверь. За ней была гардеробная; ослепленным глазам Майкла Карла показалось, что в ней сотни различных мундиров всех цветов и фасонов. Он быстро закрыл дверь. И от этого он сумел спастись.

Принц торопливо вернулся в спальню. Он обнаружил, что ещё одна дверь ведет в приемную. В высоком окне дневной свет начинал меркнуть, и Майкл Карл испугался, что уже больше четырех. Он вернулся к потайной двери. К облегчению юноши, она оставалась открытой: во время осмотра его постоянно преследовал страх, что та захлопнется, несмотря на платок.

Слышал ли он на самом деле какой-то шелест, когда выходил в проход? Вероятно, возбужденные нервы подводят, решил он, торопливо спускаясь по проходу. Если что-то и было, так только крыса.

Лестница утомила юношу больше, чем он думал. Теперь он был бы рад спокойно просидеть весь вечер. За панелью в доме Эриксона Майкл Карл слушал, пока кровь не заколотила в ушах. Ему совсем не хотелось показать хозяину, что он открыл тайный проход, выйдя прямо на глаза американца. Ведь тут, к несчастью, не было глазка.

Наконец, когда уже не мог стоять, он решил рискнуть и нажал на рычаг. Дверь открылась. Майкл Карл уловил взглядом полу камзола Жана, исчезающую в двери. На столе стоял поднос с чаем, комната была пуста.

Жан решит, что он ненадолго вышел. Со вздохом облегчения Майкл Карл стер с плеча паутину и позволил панели закрыться. Он подошел к столу, убрал свою дневную работу и сел с чашкой сладкого чая в одной руке и грамматикой в другой, чтобы продолжить изучение неправильных глаголов.

***

— Добрый день, молодой человек. Все ещё за работой?

Майкл Карл посмотрел на американца.

— Иагио, иагиар, иагиари, — ответил он.

Эриксон протянул руку и взял книгу.

— Послушайте, — сказал он, — я не хочу, чтобы вы портили мне чай, повторяя этот вздор. Отложите ненадолго. Ведь день работали?

Воображение разыгралось, или действительно американец внимательно за ним наблюдает? Майкл Карл напряженно думал.

— Конечно, — он и в самом деле был занят, но по-своему.

— Тяжелая работа?

— Не очень. Да, кстати, — Майкл Карл вспомнил зеленый конверт. Он сунул руку за голенище. Странно, конверт лежал в самом верху. Должно быть, просто скользнул глубже. Юноша сунул пальцы глубже, но никакой жесткой бумаги не нащупал. Зеленый конверт исчез! Он выпал где-то во время путешествия. Майкл Карл покраснел.

— Да? — спросил Эриксон.

Но Майкл Карл просто не мог ему ничего сказать. Ведь нельзя сказать человеку, который практически спас тебе жизнь: «Послушайте, вам сегодня пришло письмо, но я потерял его, осматривая ваш потайной ход». Юноша почувствовал, как комок скользнул из горла в грудь. Он уже достаточно испортил положение; единственный шанс — вернуться в проход и попытаться отыскать конверт. А тем временем нужно уйти от американца с его вопросами.

— Так что же? — переспросил американец. — Послушайте, вы не больны?

Майкл Карл побледнел.

— Голова болит. Наверное, мне нужно лечь, — с несчастным видом сказал он. Ему хотелось уйти и подумать. Хромая, он пошел по комнате. И знал, что американец смотрит ему вслед, и дорога показалась длиной в мили.

Лестница тянулась бесконечно. Добравшись к себе в комнату, юноша испытал сильное желание сесть и заплакать. А ведь он не плакал с девятилетнего возраста; тогда полковник отобрал у своего воспитанника собаку, которую он приютил.