Принц прессы - [8]

— Просто отведи меня в ванную, и я не буду делать этого здесь. Я смогу справиться с этим сама.

— Ты слишком слаба, чтобы справляться сама. Ты можешь обо что-нибудь там удариться головой. Просто лежи спокойно и пей воду, чтобы у тебя не было обезвоживания.

Через три часа и двух ведер, казалось худшее миновало, и Рене выскользнула из комнаты матери, оставив ее спать. Она пошла в гостиную и рухнула на диван, прижав колени к груди, зарылась в них лицом, свернувшись калачиком.

Слезы угрожали выльется из глаз, образовываясь в уголках. «Не плачь, не плачь», — шептала она мысленно себе.

— Ней, — голос ее брата выбил ее из забвения. — Что происходит? — Он зевнул, она посмотрела на него, потирая глаза, явно недавно проснулся.

— А ты как думаешь? — тихо спросила она. — Маме вчера сделали химиотерапию. Знаю, что это беспокоит твой сон и мешает твоему существованию, но ты не думаешь, что мог бы помочь мне хотя бы какое-то время?

Дэвид плюхнулся в кресло, глядя на потертую обивку на подлокотниках, а не на нее.

— Я не знаю, что могу сделать, — пробормотал он. — Я имею в виду, она блюет в течение четырех часов, потом спит в течение четырех дней. Согласись, не вполне групповое занятие.

Рене вздохнула.

— Не обращай внимания, Дэвид. Забудь, что я говорила. Что ты делаешь сегодня вечером? Ты готовишься к контрольной по математике? Мама сказала, что у тебя последняя контрольная. Ты всегда был очень хорош в математике.

Он покачал своими длинными волосами.

— Да, я ненавижу тригонометрию, поэтому думаю, что не так уж и силен в математике.

Рене изо всех сил старалась убрать разочарование в своем голосе.

— Ты хоть учишься? Я имею в виду, нравится тебе это или нет, но я знаю, что ты можешь учиться хорошо.

Дэвид закатил глаза и опустил голову на подголовник.

— Я не собираюсь строить свою дальнейшую жизнь, основываясь на долбанной тригонометрии. Поэтому кого заботит, если я получу плохую оценку?

— Заботит колледж, — ответила она твердо. — Колледж это очень заботит, и путь, по которому ты идешь, не даст тебе возможности поступить не в один.

Он поковырял ногтем обивку на кресле, по-прежнему отказываясь встретиться с ней глазами.

— Да, но возможно, я и не собираюсь в колледж.

Сердце Рене остановился на долю секунды, у нее задрожали руки, она зажмурилась. Она проигрывала битву, война не прекращалась. Ее младший брат, красивый, талантливый, обаятельный младший брат собирался разрушить свою жизнь, и она чувствовала перед ним вину, если не сможет остановить его.

Она открыла глаза и увидела, что он смотрит на нее, страх промелькнул у него на лице, прежде чем оно снова стало замкнутым.

— Я знаю, что это тяжело, — прошептала она. — Я знаю, что ты боишься. Мне тоже страшно, но ты не можешь позволить этому разрушить твою жизнь. Лучшее, что ты можешь сделать для мамы, хорошо учиться и получать хорошие оценки, помогать по дому, проводить с ней время. Просто рассказывай ей, как прошел твой день. Может, читай ей свои работы, которые ты написал или сыграй ей песню. Она борется, чтобы остаться с нами, но мы должны ей помочь.

— Я должен импровизировать, — сказал он, вставая. — У ребят нет практики. Не знаю, когда вернусь домой.

Рене только покачала головой. Место в груди, которое чувствовало себя таким опустошенным каждый день, ныло.

— Пожалуйста, будь осторожен, — сказала она, как только он направился к двери. Единственный ответ, который она получила перед тем, как захлопнулась входная дверь, рев двигателя Subaru и визг шин, когда он сбегал из дома, единственного который знал.

У Рене осталось не много друзей после того, как она покинула институт. Но ее лучшая подруга Элис поддерживала ее во всем и плевала на условности. Рене познакомилась с Элис в первый день семестра в столичном университете, и Элис продолжала руководить ею до сих пор.

Теперь же, когда они стояли в дверях бара в Джорджтауне, она сожалела об образе, который она создала несколько лет назад, следуя указаниям Элис.

— Здесь так оживленно, — пожаловалась она, когда Элис схватила ее за руку и начала тянуть в глубь толпы двадцатилетних плюс, пьющих пиво, играющих в бильярд и кричащих, пока смотрели игру НФЛ на большом экране.

— Точно, — усмехнулась Элис. — По крайней мере, половина этой толпы мужского пола. Именно это нам и нужно после долгой, напряженной недели.

— Мне лично нужна — теплая постель и мой киндл, — пробормотала Рене.

— Нет, тебе нужен горячий мужчина и еще немного текилы.

Рене сняла с себя пальто и повесила его на спинку стула, Элис придвинула стул от соседнего стола. Стул был такого же цвета, как и стол, заваленный пустыми стаканами и грязными салфетками. Элис подняла одну, зажав между большим и указательным пальцем, и прищурившись посмотрела на нее.

— Это сокрушающий сюрприз? — спросила она.

— Какой сюрприз? — переспросила Рене, оглянувшись вокруг, ей показалось, что за ней кто-то наблюдает.

— Нет. Помада MAC. Этот след на этой салфетке сокрушающий сюрприз? Я имею в виду, кто, черт побери, наносит такой оттенок помады, если она только не работает на окружной железной дороге? Я не вижу здесь никаких шлюх, не так ли? — Элис стала делать вид, что она с преувеличенным вниманием осматривает помещение, бросая салфетку на пол.