Принц-бунтовщик - [7]

Эмма рассеянно завязала узелок, глядя на воротник Себастьяна. Он расстегнул верхние пуговицы, чтобы оттянуть его в сторону. Она знала, что сможет пришить галун, но…

Эмма нервно кашлянула.

— Знаете, мне было бы легче сделать это, если бы вы сняли китель.

Себастьян покачал головой.

— Не могу. Вы не знаете, каких усилий мне стоило влезть в него. У меня не хватит терпения повторить этот подвиг.

Она вздохнула.

— Тогда сидите смирно.

У Эммы дрожали пальцы, и она прикусила губу, пытаясь успокоиться. Если игла выпадет из ее пальцев… Эмма поморщилась. Уж тогда он обязательно уволит ее.

Уволит! Ха! Убьет — это вернее.

Она едва не рассмеялась. Сделав глубокий вдох, Эмма прижала галун к ткани и сделала первый стежок.

Вот. Не так уж трудно. Главное — не думать о том, что она делает это для принца.

Для принца! Совсем скоро Себастьян станет королем Меридии. Ей нельзя думать об этом, если она хочет пришить галун и остаться в живых.

Эмма заставила себя игнорировать тот факт, что тело Себастьяна дышит теплотой и чистым мужским запахом. Время от времени ее пальцы касались его шеи, вызывая странное волнующее ощущение в груди.

Это вполне естественно. Ведь он привлекательный мужчина — гладкая кожа, густые блестящие волосы и аристократический профиль… У Эммы пересохло во рту, и она смутилась. Но ведь она — живая женщина из плоти и крови, и неудивительно, что на нее так действует мужская красота.

Никто не должен об этом догадаться. Принц — эгоист, каких мало. Более того, он опасен.

Самым нелепым было бы позволить себе влюбиться в него. Но ей подобное не грозит: она никогда не была влюбчивой. К тому же у нее есть цель — стать самым лучшим шеф-поваром.

Однако, если любовь похожа на заразную болезнь, без прививки ей не обойтись. Недавно ее сестры-близнецы, Ребекка и Рейчел, вышли замуж. Эмма веселилась на свадьбе Ребекки в Вайоминге, а затем, перед отъездом в Меридию, ездила к Рейчел и ее мужу Люку во Францию.

Чудесно, что старшие сестры нашли свою любовь. Эмма никогда не влюблялась: у нее не было времени. Ей скоро исполнится тридцать лет. Не слишком ли поздно искать любовь?

Усилием воли она прогнала тревожные мысли.

Услышав донесшийся снизу голос, Эмма поняла, что они уже некоторое время не нарушают молчания. Ей стало неловко. Как, интересно, завязывают разговор с принцем?

Однако Себастьян — не просто принц. Они познакомились при необычных обстоятельствах, и настороженность постепенно сменялась в душе Эммы искренней симпатией. К тому же от него напрямую зависело ее профессиональное будущее.

— Итак, скоро вы станете королем. Наверно, это очень волнительно.

Он недоуменно посмотрел на нее.

— Я бы выразился иначе.

— А я волнуюсь, как никогда, — призналась Эмма. — Впервые я продемонстрирую свои способности на мероприятии такого высокого уровня. Надеюсь, вы будете удовлетворены.

По взгляду Себастьяна она поняла, что он считает ее безнадежно наивной.

— У меня есть совершенно уникальные идеи. Мне бы хотелось обсудить их с вами, когда у вас найдется свободная минутка. Может быть, завтра утром?

Себастьян молчал. Вероятно, его приближенные не разговаривают с ним о работе.

— Скоро вы увидите меню!

— Сгораю от нетерпения, — сухо откликнулся Себастьян. Эмма покраснела, почувствовав, что попытка скрыть обычный саркастический тон далась ему нелегко.

Прикусив нижнюю губу, она дала себе слово не проявлять вежливости. Если нормальный разговор не получается, значит, так тому и быть.

Но затем Эмма заметила, что он смотрит на карту, висевшую на противоположной стене. Протянув руку, Себастьян задумчиво обвел пальцем контуры Италии.

— Чудесная страна — Италия, — вырвалось у Эммы.

Он молча кивнул.

— В прошлом году я была в Италии на семинаре, посвященном приготовлению меренг. Никогда не забуду эту поездку!

Себастьян с сомнением взглянул на нее.

— У итальянцев особые меренги?

— Конечно! Нужно медленно заливать горячим сахарным сиропом взбитые яичные белки и перемешивать массу до тех пор, пока она не остынет. Меренги получаются более крепкими.

— Чудесно. Больше всего на свете я мечтаю о крепких меренгах.

Эмма сделала вид, что не услышала насмешку. Она вспоминала, как Себастьян провел пальцем по карте. В том движении ей почудилась тоска и сожаление. По чему?

— Моя бабушка была итальянкой, — сообщила она. — Неаполитанкой. Дедушка познакомился с ней во время войны.

— В самом деле? — Впервые в глазах Себастьяна промелькнул интерес. — Моя мать тоже была итальянкой. Она родилась во Флоренции.

Они встретились взглядом. Между ними на мгновение установилось взаимопонимание. Но оно исчезло так же внезапно, как появилось. Себастьян отвел глаза.

Сердце глухо забилось у Эммы в груди. Прежде чем она успела перевести дух, Себастьян нарушил молчание:

— Итак, Эмма Вэлентайн, как вы получили работу шеф-повара во дворце? Я думал, у нас своих поваров хватает.

— У вас замечательные повара, — быстро ответила она, надеясь, что Себастьян не заметил ее волнения. Ей трудно дышать, находясь рядом с ним, и это чертовски неудобно. — Но ради коронации…

Она умолкла и начала снова:

— Понимаете, Тодд Акерс, ваш церемониймейстер, много лет является постоянным клиентом лондонского ресторана, в котором я работаю. Мы подружились. Так как он отвечает за обслуживание всех приемов, он спросил, не хотела бы я выступить в роли шеф-повара во время торжеств, посвященных коронации.