Принц без королевства - [34]

Благожелательность Кафарелло не удивляла Ванго: Альма располагала к себе. Странно другое: почему, обладая похищенным с яхты богатством, он отправился пасти коров в американскую глубинку?

Ванго дождался возвращения Альмы из кухни.

— А он был богатый, ваш ковбой? — спросил он шепотом, когда она подошла забрать его тарелку.

— Да, у него всегда были при себе деньги. Много денег. Он не знал им счету. Наш хозяин это заметил.

Теперь все сходилось. И Ванго все больше верил в очевидное: этот Кафарелло был настоящим Кафарелло, казненным за свое последнее преступление — убийство молодой девушки на мосту над Бронкс-Килл.

Ванго резко встал из-за стола, вышел на улицу и зашагал прочь под снежными хлопьями. Альма глядела ему вслед через окно.

Сердце Ванго было полно горечи. Кафарелло умер и тем самым лишил его права отомстить — и узнать правду.

Он бродил по городу целый день, часто присаживаясь на скамейку и наблюдая за прохожими. Он знал, куда идет, но то и дело сворачивал в сторону, чтобы продлить путь. Он мог просидеть на одной скамье целый час и поднимался, лишь когда собравшийся на картузе и плечах снег грозил засыпать его с головой.

Он прошел по нескольким мостам и каждый раз смотрел вниз, на медленно текущую воду, смешанную со снегом.

До Вудлонского кладбища Ванго добрался уже в сумерках. Это было бескрайнее снежное поле, усаженное деревьями. Он постучался в будку сторожа, хотя знал, что его поиски обречены на провал: кладбище занимало десятки гектаров.

Ему открыл человек в пальто и вязаной шапке.

— Извините за беспокойство, — сказал Ванго, — я ищу одну могилу. Тут у вас похоронена девушка.

— Имя, возраст, дата смерти?

— Не знаю.

— Вы шутите? Как это вы не знаете даже ее имени?

— Возможно, ее звали Лаура.

— Возможно?

— Да.

Сторож шагнул было назад, но Ванго окликнул его:

— Погодите. Вы, может быть, вспомните: эту девушку убили в прошлом году или два года назад.

Тот вернулся и подошел к Ванго.

— Вы ее знали? — спросил он.

— Да.

— Тогда почему мне пришлось копать ей могилу совсем одному в разгар июня?

Он долго смотрел на Ванго, потом добавил:

— Ладно уж. Идите по этой аллее, потом сверните на пятую дорожку слева. Увидите деревянный крест между двумя деревьями. Там она и лежит, бедняжка…

Ванго уже шел в указанную сторону и кивнул на ходу.

— Слыхали, что говорил адвокат убийцы? — спросил сторож, с трудом поспевая за ним на негнущихся ногах.

— Нет, — со вздохом ответил Ванго.

— Самый паршивый адвокат на свете. Он заявил, что это была законная самооборона. И знаете, что он еще сказал?

Ванго не ответил.

— Он сказал, что девушка сама напала на обвиняемого.

Ванго не прерывал старика, но ему больше ничего не хотелось слышать.

— Сочинил целый приключенческий роман. Люди в зале даже смеялись. Он показал тетрадь, найденную при этой девочке, — якобы она хотела отомстить ему за давние преступления.

— Спасибо, я уже все понял.

Ванго остановился. Сторож доковылял до него и пожал руку.

— Примите соболезнования, — сказал он.

И ушел.

Еще несколько минут Ванго брел по аллее, оставляя в снегу глубокие следы, и наконец увидел деревянный крест. Зачем он пришел на эту могилу?

Ему негде было молиться за упокой души родителей. Вот почему его позвала к себе эта юная жертва того же убийцы, которая покоилась здесь, между двумя деревьями. И теперь вид креста, склонившегося под снежным гнетом, умиротворил его душу.

Ванго присел на корточки и замер, отыскивая в сердце молитвы или крики, которые помогли бы ему преодолеть гнев. Он так и не понял, почему Кафарелло оставил его в живых тем вечером 1918 года у Эоловых островов. Он думал о Мадемуазель. Неужели и она умерла где-то вдали, унеся с собой все тайны? Жив ли хоть кто-нибудь, кто может рассказать Ванго о его прошлом?

Он потянул вниз рукав пальто, чтобы прикрыть им руку, нагнулся и принялся стряхивать снег с камня у подножия креста.

Наконец он увидел имя — Лаура. Потрудившись еще немного, он очистил от снега всю плиту и разобрал надпись, сделанную масляной краской:

Лаура Вьяджи

Сапина 1912 — Нью-Йорк 1935

У Ванго подкосились ноги, и он рухнул в снег.

12 Тетрадь Лауры Вьяджи

Человек, которого директор тюрьмы и кладбищенский сторож в один голос называли «самым паршивым адвокатом на свете», проживал в очень красивом доме на Бродвее.

По всему фасаду шла череда статуй в человеческий рост. Ночью, при свете огней бродвейских театров, они казались армией призраков, среди которых нетрудно было узнать героев древнегреческих мифов — Ясона, Одиссея, Антигону, Геракла. На протяжении многих лет они бесстрастно взирали на идущих мимо простых ньюйоркцев.

Но нынче вечером один из античных ликов, в двадцати метрах от мостовой, мог сильно заинтриговать внимательного наблюдателя: у этого героя были живые глаза.

Ванго стоял на узеньком карнизе и ждал, когда внизу схлынут толпы театралов. Сначала на улицу выплескивалась волна зрителей, только что побывавших на «Безумствах Зигфелда» в театре «Зимний сад»; за ними выходили любители драмы, — одни хохотали, другие спали на ходу, утомленные затянувшимся спектаклем; и наконец на Бродвей возвращалась тишина. Потом разъезжались артисты. Огни на фронтонах гасли. Танцовщицы с затейливыми прическами эпохи древних китайских династий ныряли в такси, заваленные снегом.