Примус - [32]

После обеда Герой стал собираться. С соседом, самозваным академиком, он прощаться не стал, захватил для начала плейер и газеты и отправился.

Второй коридор был полностью симметричен первому, так что и палаты должны были быть такими же. Герой вошел - на него посмотрел старик, похожий на артиста Филиппова.

- Здравствуйте, я к вам. Где у вас свободно?

- Да вон. Поселяйтесь.

Свободная койка оказалась у самого окна. Герой хотел положить свои вещи, но не нашел рядом с кроватью тумбочки. Стояла только маленькая табуретка.

- А тумбочка где?

- Нету. Какие у нас пожитки здесь. Селись на табуретку. Не нужно ничего, на тот свет с собой не унесешь, - заметил двойник Филиппова.

Ясно, что после ухода предыдущего больного кто-то переселился на удобную кровать, а новичку оставили крайнюю койку с табуреткой вместо тумбочки.

Герой понял, что его унизили. Специально не хотели, но так вышло. Куда он положит плейер, газеты, припасы, посуду? Что он скажет Джулии, которая придет вечером? Что у него теперь даже своей тумбочки нет? Она снова заговорит об отдельной палате.

Вообще-то Герой всегда не очень умел устраивать свои дела, чем даже внутренне бравировал: он немного не от мира сего. Без малейшего смущения поспорить с любым академиком на семинаре - пожалуйста, а доказывать что-то бухгалтеру в домоуправлении, даже дворнику - не получалось. Но тут понял, что если он не сумеет отстоять свою тумбочку, то вообще никогда ничего не добьется в жизни. Если выживет, конечно. Но шансов умереть прямо под ножом было довольно мало. Так что приходилось все-таки рассчитывать на жизнь.

Он вышел в коридор и подошел к посту. Сестры на месте не было. Герой машинально взял пластиковый планшет, на котором значились номера палат и фамилии больных. Почти машинально, но и любопытно было посмотреть, нет ли мест в других палатах.

- Вы что себе позволяете?! Куда вы лезете?!

Перед ним пылала гневом полная низкая сестра. В летах.

- Извините, пожалуйста. - Он положил планшет на место. - Меня хотят сюда перевести, но у меня к вам один вопрос.

- Переводят, значит переходите. А мне некогда с вами.

- Всего один...

- Какие могут быть вопросы! Место есть - ложитесь. У всех какие-то вопросы! И чего вы стоите? Полчаса с вами топчусь, а вы ничего не можете сказать! Говорите же! Откуда такие только берутся?!

С немотивированным хамством Герой встречался редко. Он и мужчинам умел внушить определенное уважение, а уж женщины всегда его понимали с полуслова.

- Спасибо. В таком тоне не надо.

Он повернулся и пошел.

- Какие нежные нашлись. Слова сказать не умеют, а воображают что-то! неслось в спину.

Герой шел и знал, что такого унижения не стерпит. И тумбочки нет, и сестра мегера. А еще приличная больница считается, куда отвозят из поликлиники ученых. Он останется в прежней палате. А если это невозможно - просто тихо соберет вещи и уйдет. Зачем вообще эта операция, если ему не очень уж хочется жить?

В ординаторской Арнольда Александровича не нашлось. Сказали, что он уже ушел после ночного дежурства. Тогда Герой подошел к двери, на которой висела табличка: "Заведующий отделением". В кабинет постоянно заходили врачи, коих, как здесь выяснилось, в отделении находилось необъяснимо много. Герой сидел, явно занимая очередь, но врачи уверенно входили, не глядя на него. Наконец заведующий остался один, Герой поспешил войти.

- Можно к вам на минуту?

- Извините, меня вызывает начмед. Ждите, если нужно.

И заведующий исчез. Герой плотно уселся в кресло около двери.

Снова подходили врачи, дергали дверь, и Герой уже на правах старожила объяснял:

- Ушел к начмеду.

Это могло быть надолго.

Прежнего места у него уже почти не было, новое ему было не нужно оставалось сидеть в этом кресле. Чтобы остаться на операцию - или уйти. Вероятнее - уйти. По мимолетному взгляду заведующий показался мужчиной холодным и надменным.

Прошло пятьдесят минут, Герой засек время, и наконец заведующий появился. Герой встал у двери так, чтобы никто не мог проскочить впереди него.

- Ждете? Ну что такое?

- Я вчера поступил к вам. Мой лечащий врач - Арнольд Александрович. Он хотел перевести меня в свою палату, но я вас прошу оставить меня в первоначальной.

- А почему?

Подробности сразу показались мелкими и низменными. Ну не объяснять же про тумбочку. Не жаловаться же на хамство сестры.

- По чисто бытовым обстоятельствам. Я пишу докторскую, у меня сроки поджимают, я хочу немного подзаняться здесь у вас. А в нынешней палате удобнее.

- Хорошо, пожалуйста.

И никаких вопросов.

Заведующий сразу показался Герою симпатичным.

Герою никогда не было чуждо стремление к комфорту. Воображая, как он прославится после своего великого открытия, он видел себя живущим в приличной вилле комнат примерно на десять. С фонтаном и садом, разумеется. И вот то же стремление к комфорту сжалось от десятикомнатной виллы до размеров больничной тумбочки. И оказалось, что без этой ничтожной тумбочки в каких-то обстоятельствах куда хуже, чем без виллы: посуду, плейер, бумаги, пакет с бананами - все пришлось бы класть на пол? Под кровать? Спорили Толстой с Чеховым: много ли человеку земли нужно? Вся Земля или три аршина? Мнения разделились и никак не воссоединятся до сих пор. Зато Герой теперь знает получше любого величественного классика: много ли человеку комфорта нужно? Вилла или тумбочка? Оказалось - простая тумбочка...