Приметы весны - [52]
Сергей Никифорович довольно ухмыльнулся.
— Сказал еще! У папы римского зуб против меня как раз за то, что я сам от церкви отлучился… Ну да ладно, подвигайся, товарищи, уже очередь подходит. А вон наши буржуи идут. Сколько заработал, Саша? — обращаясь к Гнатюку, спросил Сергей Никифорович.
— Тысячу сто, за месяц. Полный карман.
— А Виктор?
— Тысячу двадцать.
— Так с вас причитается, — бросил Федор. — Хоть бы пол-литра поставили.
Виктор замялся.
— Что, пожалел уже? — настаивал Федор. — Не знал я, что ты такой жадный.
— Чья бы корова мычала… Сам зубами за каждую копейку держишься.
— Ты прямо говори: ставишь пол-литра или нет?
— Подумаешь, пол-литром испугал. Ты выпей, я тебе и литр поставлю. Пошли, ребята, кто хочет. А вот и Михо. Пошли с нами, Михо.
Михо отошел от кассы и спрятал деньги в карман.
— Пошли.
Но у проходных ворот к Михо подошла Катя Радько.
— Ты куда это?
— А что?
— Мне поговорить с тобой надо.
Михо замялся.
— Срочно? — Он глянул в сторону уходящих ребят. — Я сейчас догоню, — крикнул он.
Федор оглянулся и сказал с насмешкой:
— Нет, видать, без тебя сегодня банкетничать.
Михо взглянул на Катю и объяснил:
— Получка сегодня, решили выпить пойти… И на работе восстановили меня, тоже повод…
— Федор всегда повод для выпивки найдет. Ты поменьше слушай его… Повод сегодня другой. Марийка именинница. Ты знаешь?
— Не знаю. А что?
— Ничего особенного. Думала: может быть, ты не знаешь… Подарок ей купил бы.
Михо покраснел и пробормотал невнятно:
— Хорошо, что сказала… Съезжу в город.
Михо долго носился по магазинам, не зная, что купить. Потом вспомнил вечер в клубе, когда Саша Гнатюк вернулся из Москвы, его подарок…
…Приняв из рук Михо пакетик, Марийка тихо сказала:
— Спасибо, Михась!
— Чего «спасибо»! Может, еще не понравится.
Марийка развязала голубенькую ленточку, которой был перевязан пакетик. В нем оказалась косынка. Марийка развернула ее. На нежном салатном фоне пестрели большие яркие цветы: красные, синие…
— Ох, какая красивая! Я такой никогда не видела… А ты откуда узнал, что я именинница?
— Катя сказала.
— Значит, помнит. А я думала, что только мама меня и поздравит… Мне сегодня нужно пораньше вернуться домой, обещала маме.
— А я думал, мы сегодня погуляем подольше, — разочарованно сказал Михо.
— Ничего, Михась, до десяти еще много. Пойдем.
— Куда же мы пойдем?
— Пойдем к реке.
Они пошли к плакучей иве, где сидели весной. Торопливая июньская ночь щедро рассыпала по небу звезды. Они весело перемигивались, и порою казалось даже, что если хорошо вслушаться, услышишь их таинственный шепот. Но вот одна из них оторвалась от черного купола и стремительно помчалась к земле, проводя по небу серебристую черту.
— Смотри, Михась, звезды падают. Скучно стало им на небе, хочется к нам.
И Михо действительно кажется, что только здесь, у этой плакучей ивы хорошо, что, если бы почувствовали это звезды, они все примчались бы сюда.
— Марийка, звездочка моя, чергэнори! Когда же мы будем вместе?
Марийка придвинулась к Михо.
— Мы же вместе, Михась, я возле тебя.
— Нет, не так. А всегда вместе.
Она приблизила свои губы к его губам и зашептала:
— Любимый мой. Скоро… Я сегодня поговорю с мамой.
Сойдя со стана и собираясь пойти в контору, Михо вдруг увидел Сашу Гнатюка. Он стоял возле злополучной трубы.
Когда Михо подошел, Саша сокрушенно сказал:
— Так все шло хорошо, и вдруг — на тебе, опять неприятность. И надо ж такому случиться!
— Я ж не нарочно.
— Понимаю, что не нарочно.
— Наверное, болт ослаб, а я не заметил, и стенка начала утолщаться.
Саша продолжал ходить вокруг трубы.
— Труба как труба, — бормотал он, точно не желая примириться с тем, что надо расстаться с ней. — Смотри, Михо, можно подумать, что на трубу уже надета муфта. — Саша провел рукой по утолщению на трубе. — Хоть нарезай изнутри и соединяй со второй трубой.
— Муфта, муфта! — передразнил Михо. — Всыпят мне за эту муфту. Не труба получилась, а черт-те что.
Михо ударил кулаком по утолщению, словно желая сбить этот ненавистный, все испортивший кусок стали. Вдруг он отпрянул от трубы, глядя удивленными глазами на утолщение.
— Смотри, Саша! Ты видишь?
— Что?
— Неужели не видишь? Это же муфта!
Саша невесело рассмеялся.
— Какая муфта, что ты говоришь, Михо? Это брак, самый настоящий брак.
— Муфта, я тебе говорю, — уже не говорил, а кричал Михо. — Это же готовая муфта!
— Да что ты, в самом деле, выдумал? Пойдем лучше домой.
Но Михо стал как невменяемый. Он побежал в отделочную, на ходу крикнув:
— Подожди минутку. Я сейчас.
Он вернулся через несколько минут и, проходя мимо Гнатюка, сказал уже более спокойно:
— Обожди… Позову Виктора.
Он взбежал по ступенькам на площадку управления стана и обратился к Чернову:
— Сойди на минутку. Ты нужен.
Чернов дал сигнал, вызывая мастера. Когда тот пришел, он попросил разрешения отлучиться. Мастер взялся за рычаги управления.
— Иди. Я поработаю.
Чернов пошел с Михо к забракованной трубе.
— Смотри, Витя, — Михо показал ему на утолщение. — Что это?
— Как что? — удивленно спросил Чернов. — Брак.
— Я тоже говорю: брак, — сказал Гнатюк. — А он заладил: «Муфта, муфта».
Михо обернулся к нему и весело сказал:
